Неточные совпадения
— Потому что еще покойная Сталь [Сталь Анна (1766—1817) — французская писательница, автор романов «Дельфина» и «Коринна или Италия».
Жила некоторое время
в России, о которой пишет
в книге «Десять лет
изгнания».] говаривала, что она много знала женщин, у которых не было ни одного любовника, но не знала ни одной, у которой был бы всего один любовник.
Живет спокойно такой человек: вдруг к нему приходят люди и говорят ему: во-1-х, обещайся и поклянись нам, что ты будешь рабски повиноваться нам во всем том, что мы предпишем тебе, и будешь считать несомненной истиной и подчиняться всему тому, что мы придумаем, решим и назовем законом; во-вторых, отдай часть твоих трудов
в наше распоряжение; мы будем употреблять эти деньги на то, чтобы держать тебя
в рабстве и помешать тебе противиться насилием нашим распоряжениям; в-3-х, избирай и сам избирайся
в мнимые участники правительства, зная при этом, что управление будет происходить совершенно независимо от тех глупых речей, которые ты будешь произносить с подобными тебе, и будет происходить по нашей воле, по воле тех,
в руках кого войско; в-четвертых,
в известное время являйся
в суд и участвуй во всех тех бессмысленных жестокостях, которые мы совершаем над заблудшими и развращенными нами же людьми, под видом тюремных заключений,
изгнаний, одиночных заключений и казней.
— Дети мои, дети моего сердца! — сказал он. —
Живите, цветите и
в минуты счастья вспоминайте когда-нибудь про бедного изгнанника! Про себя же скажу, что несчастье есть, может быть, мать добродетели. Это сказал, кажется, Гоголь, писатель легкомысленный, но у которого бывают иногда зернистые мысли.
Изгнание есть несчастье! Скитальцем пойду я теперь по земле с моим посохом, и кто знает? может быть, через несчастья мои я стану еще добродетельнее! Эта мысль — единственное оставшееся мне утешение!
— Много раз натыкался я на эту боязнь праведника, на
изгнание из жизни хорошего человека. Два отношения к таким людям: либо их всячески уничтожают, сначала затравив хорошенько, или — как собаки — смотрят им
в глаза, ползают пред ними на брюхе. Это — реже. А учиться
жить у них, подражать им — не могут, не умеют. Может быть — не хотят?
Прошли года. К концу 1889 года, когда я стал проводить
в Ницце зимние сезоны, доктора Якоби там уже не было. Он не выдержал своего
изгнания, хотя и
жил всегда и там"на миру"; он стал хлопотать о своем возвращении
в Россию. Его допустили
в ее пределы, и он продолжал заниматься практикой, сделался земским врачом и кончил заведующим лечебницей для душевнобольных.