— Маркиза, я преступница! — шутливо, но с сознанием
тяжкой вины начала дама, не вставая с коленей и обнимая маркизу за талию.
Пишешь ты также, что в деле твоем много высокопоставленных лиц замешано, то признаюсь, известие это до крайности меня встревожило. Знаю, что ты у меня умница и пустого дела не затеешь, однако не могу воздержаться, чтобы не сказать: побереги себя, друг мой! не поставляй сим лицам в
тяжкую вину того, что, быть может, они лишь по легкомыслию своему допустили! Ограничь свои действия Филаретовым и ему подобными!
Старец пишет по поводу казни Каракозова: «А что он лишен погребения и что получил конец такою позорною смертию и подобное — все это, при искренном раскаянии, может послужить ему к облегчению
тяжкой вины преступления; другим же послужит это к вразумлению, чтобы так не забывались и так далеко не простирали своей дерзости» («Описание жизни блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия».
Неточные совпадения
Но уж дробит каменья молот, // И скоро звонкой мостовой // Покроется спасенный город, // Как будто кованой броней. // Однако в сей Одессе влажной // Еще есть недостаток важный; // Чего б вы думали? — воды. // Потребны
тяжкие труды… // Что ж? это небольшое горе, // Особенно, когда
вино // Без пошлины привезено. // Но солнце южное, но море… // Чего ж вам более, друзья? // Благословенные края!
В толпе могучих сыновей, // С друзьями, в гриднице высокой // Владимир-солнце пировал; // Меньшую дочь он выдавал // За князя храброго Руслана // И мед из
тяжкого стакана // За их здоровье выпивал. // Не скоро ели предки наши, // Не скоро двигались кругом // Ковши, серебряные чаши // С кипящим пивом и
вином. // Они веселье в сердце лили, // Шипела пена по краям, // Их важно чашники носили // И низко кланялись гостям.
Сильно упрекала себя старушка, зачем дала цыганке такое опасное снадобье; но Мариула оправдывала ее так убедительно, так увертливо сваливала на себя беду, что Парамоновна успокоилась. Она бескорыстно желала сделать добро другим; не ее же
вина, если ее не послушались. Что тяжелей всего было для нее — надо было прибегнуть ко лжи, которую она считала
тяжким грехом. Разгласив же истину, можно было на старости лет познакомиться с тюрьмою или с чем-нибудь худшим.