Неточные совпадения
Русский народ
есть в высшей степени поляризованный народ, он
есть совмещение противоположностей [Я это выразил в старом этюде «Душа России», который вошел в мою
книгу «Судьба России».].
Одиночество молодежи 30-х годов
будет более ужасно, чем одиночество поколения декабристов, и оно приведет к меланхолии [См.
книгу М. Гершензона «История молодой России».].
Это и
есть проблема отношений между гениальностью и святостью, между творчеством и спасением, не разрешенная старым христианским сознанием [Это центральная проблема моей
книги «Смысл творчества.
Это
были «Записки по всемирной истории», которые составляют три тома его собрания сочинений [См. мою
книгу «А. С. Хомяков».].
Он думал, что народ, который и
есть единственный собственник земли, передал ему земельное богатство и поручил ему владеть землей [См. об этом мою
книгу «А. С. Хомяков».].
В замечательной
книге «С того берега» он предупреждает, что внутренний варвар идет, и с большой прозорливостью предвидит, что образованному меньшинству жить
будет хуже.
Стыдно
было бы человечеству, чтобы этот подлый идеал всеобщей пользы, мелочного труда и позорной прозы восторжествовал бы навеки» [См. мою
книгу «Константин Леонтьев.
Это с наибольшей силой
будет развито в «Легенде о Великом Инквизиторе» [См. мою
книгу «Миросозерцание Достоевского».].
И все же, несмотря на отталкивающий характер
книги Гоголя, у него
была идея, что Россия призвана нести братство людям.
Святоотеческая антропология
была ущербна, в ней не
было соответствия истине христологической, не
было того, что я назвал христологией человека в своей
книге «Смысл творчества».
По личным нравственным качествам это
был не только один из лучших русских людей, но и человек, близкий к святости [См. необыкновенно интересную
книгу «Любовь у людей 60-х годов», где собраны письма Чернышевского, особенно к жене, с каторги.].
Прежде всего, это
книга аскетическая, в ней
есть тот аскетический элемент, которым
была проникнута русская революционная интеллигенция.
Если в мою комнату вломится русская жизнь со всеми ее бытовыми особенностями и разобьет бюст Белинского и сожжет мои
книги, я не покорюсь и людям деревни; я
буду драться, если у меня, разумеется, не
будут связаны руки».
Его «Катехизис революционера»
есть своеобразно-аскетическая
книга, как бы наставление к духовной жизни революционера.
В понимании источников власти Хомяков
был демократом, сторонником суверенитета народа [См. мою
книгу «А. С. Хомяков».].
Этот путь
будет продолжать Вл. Соловьев и напишет
книги для выражения своей философии.
По-настоящему предметом философии должно
было бы
быть не бытие вообще, а то, чему и кому бытие принадлежит, т. е. сущее [См. мою еще не напечатанную
книгу «Творчество и объективизация.
Католические симпатии и уклоны, особенно выраженные, когда он писал
книгу «Россия и Вселенская Церковь»,
были выражением универсализма Вл. Соловьева.
Новым у него
был исключительный интерес к вопросу об отношении православия к современности, так и называется одна из его
книг [См. его
книги «Об отношении православия к современности» и «О современных потребностях мысли и жизни, особенно русской».].
Так, например,
книга Несмелова «Догматическая система св. Григория Нисского»
была искажена духовной цензурой, его заставили изменить конец
книги в смысле неблагоприятном для учения св.
Леон Блуа, редкий во Франции писатель апокалиптического духа,
был враждебен буржуазному обществу и буржуазной цивилизации, его не любили и мало ценили [См. изумительную
книгу Л. Блуа «Exegese des lieux communs».
Выражает он это с большими опасениями, так как
книга его
была диссертацией для Духовной академии, и он стал ее профессором и священником.
Своеобразие моего миросозерцания
было выражено в моей
книге «Смысл творчества.
Книга была посвящена основной теме моей жизни и моей мысли — теме о человеке и его творческом призвании.
Мысль о человеке, как о творце,
была потом развита в моей
книге «О назначении человека.
Илья Иванович иногда возьмет и книгу в руки — ему все равно, какую-нибудь. Он и не подозревал в чтении существенной потребности, а считал его роскошью, таким делом, без которого легко и обойтись можно, так точно, как можно иметь картину на стене, можно и не иметь, можно пойти прогуляться, можно и не пойти: от этого ему все равно, какая бы ни
была книга; он смотрел на нее, как на вещь, назначенную для развлечения, от скуки и от нечего делать.
Неточные совпадения
Была тут также лавочка // С картинами и
книгами, // Офени запасалися // Своим товаром в ней.
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой
книгою // Стоял он перед гробиком, // Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди! убил ты Демушку! //
Будь проклят ты… уйди!..»
Самая
книга"О водворении на земле добродетели"
была не что иное, как свод подобных афоризмов, не указывавших и даже не имевших целью указать на какие-либо практические применения.
Потом остановились на мысли, что
будет произведена повсеместная «выемка», и стали готовиться к ней: прятали
книги, письма, лоскутки бумаги, деньги и даже иконы — одним словом, все, в чем можно
было усмотреть какое-нибудь «оказательство».
— Вам, старички-братики, и
книги в руки! — либерально прибавил он, — какое количество по душе назначите, я наперед согласен! Потому теперь у нас время такое: всякому свое, лишь бы поронцы
были!