Неточные совпадения
Начало XIX в., Александровская эпоха — одна из самых интересных в петербургском периоде русской
истории.
Печерин верил, что Россия вместе с Соединенными Штатами
начнет новый цикл
истории.
Она вся построена на противоречии двух типов и на борьбе двух
начал в
истории, т. е. посвящена все той же основной русской теме о России и Европе, о Востоке и Западе.
Он видит противоборство двух
начал в
истории: свободы и необходимости, духовности и вещественности.
Уже в конце века и в
начале нового века странный мыслитель Н. Федоров, русский из русских, тоже будет обосновывать своеобразный анархизм, враждебный государству, соединенный, как у славянофилов, с патриархальной монархией, которая не есть государство, и раскроет самую грандиозную и самую радикальную утопию, какую знает
история человеческой мысли.
Основная тема русской мысли
начала XX в. есть тема о божественном космосе и о космическом преображении, об энергиях Творца в творениях; тема о божественном в человеке, о творческом призвании человека и смысле культуры; тема эсхатологическая, тема философии
истории.
Иначе сказать, человеческая история, как рождение и вместе творческое саморождение человечества, как некий завершенный зон, протекала бы и в раю, и в жизни прародителей до грехопадения мы имеем уже это райское
начало истории.
Неточные совпадения
Публика
начала даже склоняться в пользу того мнения, что вся эта
история есть не что иное, как выдумка праздных людей, но потом, припомнив лондонских агитаторов [Даже и это предвидел «Летописец»!
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией
начать новую эпоху в
истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
Все присутствующие изъявили желание узнать эту
историю, или, как выразился почтмейстер, презанимательную для писателя в некотором роде целую поэму, и он
начал так:
Даже из-за него уже
начинали несколько ссориться: заметивши, что он становился обыкновенно около дверей, некоторые наперерыв спешили занять стул поближе к дверям, и когда одной посчастливилось сделать это прежде, то едва не произошла пренеприятная
история, и многим, желавшим себе сделать то же, показалась уже чересчур отвратительною подобная наглость.
Даже бумага выпала из рук Раскольникова, и он дико смотрел на пышную даму, которую так бесцеремонно отделывали; но скоро, однако же, сообразил, в чем дело, и тотчас же вся эта
история начала ему очень даже нравиться. Он слушал с удовольствием, так даже, что хотелось хохотать, хохотать, хохотать… Все нервы его так и прыгали.