Неточные совпадения
Достоевский с гениальной чуткостью открывает, что беспокойное и мятежное русское скитальчество, странничество нашего
духа есть явление глубоко
национальное, явление русского народного
духа. «В Алеко Пушкин уже отыскал и гениально отметил несчастного скитальца в родной земле, исторического русского страдальца».
Национальная религиозная замкнутость и исключительность, отчужденность от западного христианства и резко отрицательное к нему отношение, особенно к миру католическому, — все это находится в явном противоречии со вселенским
духом христианства.
В русском народе нарушено должное отношение между мужским и женским началом, между
духом и душой. И это — источник всех болезней нашего религиозного и
национального сознания. С изумительной силой интуитивного проникновения изображена жуткая стихия русского народа в романе Андрея Белого «Серебряный голубь». Россия не Запад, но и не Восток. Она есть великий Востоко-Запад, встреча и взаимодействие восточных и западных начал. В этом сложность и загадочность России.
— Особенности
национального духа, община, свирели, соленые грибы, паюсная икра, блины, самовар, вся поэзия деревни и графское учение о мужицкой простоте — все это, Самгин, простофильство, — говорил Кутузов, глядя в окно через голову Клима.
Сверхнационализм, универсализм — такое же существенное свойство русского
национального духа, как и безгосударственность, анархизм.
Неточные совпадения
— Мне не нравится в славянофильстве учение о
национальной исключительности, — заметил Привалов. — Русский человек, как мне кажется, по своей славянской природе, чужд такого
духа, а наоборот, он всегда страдал излишней наклонностью к сближению с другими народами и к слепому подражанию чужим обычаям… Да это и понятно, если взять нашу историю, которая есть длинный путь ассимиляции десятков других народностей. Навязывать народу то, чего у него нет, — и бесцельно и несправедливо.
Национальные движения XIX века глубоко противоположны универсальному
духу средних веков, которыми владели идеи всемирной теократии и всемирной империи и которые не знали национализма.
Истинный русский мессианизм предполагает освобождение религиозной жизни, жизни
духа от исключительной закрепощенности у начал
национальных и государственных, от всякой прикованности к материальному быту.
Русское
национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по
духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее
национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
Но это — трусливый и маловерный национализм, это — неверие в силу русского
духа, в несокрушимость
национальной силы, это — материализм, ставящий наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни.