Неточные совпадения
Но германская метафизика была искажена своею монистической и эволюционной тенденцией, отождествлявшей
дух и
природу и признававшей существование объективного
духа.
Применяя терминологию Канта, у которого, впрочем, мы не находим самого слова «
дух», можно, сказать, что реальность
духа есть реальность свободы, а не реальность
природы.
В так называемом объективном мире нет такой
природы, такой вещи, такой объективной реальности, которую мы могли бы назвать
духом.
Знание о
духе отличается от знания об объективной
природе, оно иного качества.
Нельзя переносить на
дух признаков, извлеченных из познания объективированной
природы.
Но это не есть дуализм Бога и человека, Творца и творения, это есть дуализм субъективного и объективного, свободы и детерминации,
духа и
природы, личного и общего.
Спиритуализация в понимании
духа должна признать, что
дух в другом смысле реален, чем все объективированное в мысли и в
природе.
Истина не реальна, как
природа, как объективная вещь, но реальна, как
дух, как духовность в человеческом существовании.
Держась новозаветного понимания
духа, Тареев считает, что
дух не есть вторая или третья составная часть человеческой
природы, а есть божественное начало в человеке.
Дух Святой действует, но его
природа остается нераскрытой.
Впрочем, нужно сказать, что учение о порядке свободы, как отличном от порядка детерминированной
природы, относится к
духу.
Дух есть как бы незрелая
природа,
природа есть зрелый
дух.
Дух есть соединение божественной
природы с человеческой.
Но Джентиле имеет несомненную заслугу в выяснении различия между
духом и
природой и в активно-динамическом понимании
духа.
Поскольку
дух есть свобода, духовное мы должны понять прежде всего как независимое от детерминации
природы и общества.
Дух не творится Богом, как
природа,
дух эманирует от Бога, вливается, как бы вдувается Богом в человека.
Дух поставлен перед иррациональной, бессознательной
природой в человеке, и он мужественно овладевает ею.
Природа приходит извне,
дух же идет изнутри.
В
духе есть прометеевское начало, восстание против богов
природы, против детерминизма человеческой судьбы, есть порыв и прорыв к высшему свободному миру.
Но
дух означает царство иное, чем царство
природы, он есть победа над этим царством.
Дух носит аксиологический характер,
дух есть не
природа, хотя бы и душевная
природа, а истина, красота, добро, смысл, свобода.
Но, с другой стороны, в истории происходит отчуждение нашей
природы и нашего
духа.
Объективация
духа в мире истории и цивилизации может быть понята как отчуждение от человека его духовной
природы.
Иначе и вернее можно сказать, что
дух есть «свобода», объективация же есть «
природа» (не в том смысле, в каком это слово употребляли романтики).
Подлинно священное есть только в
духе, а не в
природе и не в истории, не в обществе, хотя бы и церковном обществе.
Творческий акт человека, всегда исходящий от
духа, а не от
природы, предполагает материал мира, предполагает мужественный человеческий мир, он исходит от
духа в мир и вносит в мир новое, небывшее.
Можно было бы сказать, что наибольшей реальностью отличается борьба
духа с
природой в экономике, в техническом овладении
природой.
Такова объективация
духа в государстве, такова
природа власти, которая приписывала себе духовный источник и почиталась священной.
Когда мы говорим «народный
дух», то мы выражаем какую-то подлинно существующую реальность, но это неточное выражение, это не слух, а
природа, не личность, а индивидуум.
Немецкие философы признавали, что
дух познается не в объективной
природе, а в истории и культуре.
Свобода, правдивость, бесконечность есть именно
дух и духовность,
природа же есть детерминизм, закономерность, конечность.
Дух был сращен с
природой в смысле объектности и детерминированности.
Дух же есть свобода, а не
природа.
В
духе, а не в объективированной
природе, происходит генезис из свободы.
Мистика относится к
духу, магия же к
природе, мистика есть свобода, магия же есть власть.
Пророк есть человек, одержимый
Духом Божьим, говорящий с Богом, человек, свободный от власти мира,
природы и общества, прозревающий пути не необходимости только, но и самой свободы.
Если возврат души к единству с Богом не означает единства по
природе и субстанции, то потому лишь, что
дух не есть
природа или субстанция.
В более тонком смысле нужно сказать, что
дух не только не есть
природа или субстанция, но не есть и бытие, ибо свобода не есть бытие.
Хозяйство есть результат борьбы человека с
природой, т. е. активности человеческого
духа.
Религия
Духа говорит не об оправдании и не о спасении, а о просветлении человеческой
природы, о реальном изменении.
Не может быть низшее критерием для высшего, не может авторитет, который всегда имеет социальную
природу, быть критерием для
Духа.
Дух Святой действует не в иерархических чинах, не во власти, не в законах
природы или законах государства, не в детерминации объективированного мира, а в человеческом существовании, в человеке и через человека, в человеческом творчестве, в человеческом вдохновении, в человеческой любви и жертве.
Дух и духовность совсем не есть подчинение в этом мире объективированному порядку
природы и общества и сакрализация установившихся в этом мире форм (внешней церковности, государства, собственности, национального быта, родовой семьи и пр.).
Это есть победа свободы
духа над детерминацией
природы и общества.
Но ее постоянно хотели уподобить жизни мира, жизни
природы, жизни общества и этим обнаруживали слабость
духа.
Чистая, освобожденная духовность означает вместе с тем, что
дух овладевает
природой и обществом.
Неточные совпадения
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский
дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской
природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
— Какой сияющий день послал нам господь и как гармонирует
природа с веселием граждан, оживленных
духом свободы…
Дух анализа тоже не касался их, и пищею обмена их мыслей была прочитанная повесть, доходившие из столицы новости да поверхностные впечатления окружающей
природы и быта.
И везде, среди этой горячей артистической жизни, он не изменял своей семье, своей группе, не врастал в чужую почву, все чувствовал себя гостем и пришельцем там. Часто, в часы досуга от работ и отрезвления от новых и сильных впечатлений раздражительных красок юга — его тянуло назад, домой. Ему хотелось бы набраться этой вечной красоты
природы и искусства, пропитаться насквозь
духом окаменелых преданий и унести все с собой туда, в свою Малиновку…
Здесь все в полном брожении теперь: всеодолевающая энергия человека борется почти с неодолимою
природою,
дух — с материей, жадность приобретения — с скупостью бесплодия.