Неточные совпадения
Это бросается в
глаза с первого взгляда.
Загорелое лицо его было типично для туземцев: выдающиеся скулы, маленький нос,
глаза с монгольской складкой век и широкий рот
с крепкими зубами.
Я как сейчас помню большую голову, настороженные уши, свирепые
глаза, подвижную морду
с двумя носовыми отверстиями и белые клыки.
Поравнявшись
с нами, кореянка не посторонилась и, не поднимая
глаз, прошла мимо.
После ужина Дерсу и Олентьев принялись свежевать козулю, а я занялся своей работой. Покончив
с дневником, я лег, но долго не мог уснуть. Едва я закрывал
глаза, как передо мной тотчас появлялась качающаяся паутина: это было волнующееся травяное море и бесчисленные стаи гусей и уток. Наконец под утро я уснул.
К трем часам дня отряд наш стал подходить к реке Уссури. Опытный
глаз сразу заметил бы, что это первый поход. Лошади сильно растянулись,
с них то и дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это в порядке вещей.
С каждым днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека в отдельности.
Наш хозяин был мужчина среднего роста, 45 лет. Карие
глаза его глядели умно. Он носил большую бороду и на голове длинные волосы, обрезанные в кружок. Одежда его состояла из широкой ситцевой рубахи, слабо подпоясанной тесемчатым пояском, плисовых штанов и сапог
с низкими каблуками.
Среди них бросаются в
глаза колючий элеутерококк, красноягодник
с острыми листьями, лесная калина
с белыми цветами, желтая жимолость
с узловатыми ветвями и
с морщинистой корой, лесная таволожка
с коротко заостренными зубчатыми листьями и вьющийся по дереву персидский паслен.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей
с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки
глаз.
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня — лес, завтра — лес, послезавтра — опять лес. Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные камнями,
с чистой прозрачной водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что деревья постоянно приходится видеть близко перед собой,
глаз утомляется и ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Прежде всего в
глаза бросается ядовитая чемерица
с грубыми остроконечными плойчатыми листьями и белыми цветами, затем — бадьян
с овально-ланцетовидными листьями и ярко-розовыми цветами, выделяющими обильные эфирные масла.
Перед вечером первый раз появилась мошка. Местные старожилы называют ее гнусом. Уссурийская мошка — истинный бич тайги. После ее укуса сразу открывается кровоточивая ранка. Она ужасно зудит, и, чем больше расчесывать ее, тем зуд становится сильнее. Когда мошки много, ни на минуту нельзя снять сетку
с лица. Мошка слепит
глаза, забивается в волосы, уши, забивается в рукава и нестерпимо кусает шею. Лицо опухает, как при рожистом воспалении.
В другой половине помещалась мельница, состоявшая из 2 жерновов, из которых нижний был неподвижный. Мельница приводится в движение силой лошади.
С завязанными
глазами она ходит вокруг и вращает верхний камень. Мука отделяется от отрубей при помощи сита. Оно помещается в особом шкафу и приводится в движение ногами человека. Он же следит за лошадью и подсыпает зерно к жерновам.
Та м и сям среди кустарников высились: зонтичная ангелика, вороний
глаз с расходящимися во все стороны узкими ланцетовидными листьями и особый вид папоротника
с листьями, напоминающими развернутое орлиное крыло, и вследствие этого называемый в просторечии «орляком».
Когда я подходил к их жилищу, навстречу мне вышел таз. Одетый в лохмотья,
с больными
глазами и
с паршой на голове, он приветствовал меня, и в голосе его чувствовались и страх и робость. Неподалеку от фанзы
с собаками играли ребятишки; у них на теле не было никакой одежды.
С заходом солнца крупная мошка исчезла и на ее месте появился мокрец [Мелкая ночная мошка.] — мельчайшие, почти невидимые для
глаза насекомые.
Из цветковых растений чаще всего попадались на
глаза бело-розовые пионы, собираемые китайскими знахарями на лекарства, затем — охотский лесной хмель
с лапчато-зубчатыми листьями и фиолетовыми цветами и клинтония, крупные сочные листья которой расположены розеткой.
На зонтичных растениях держались преимущественно слоники и зеленые клопы, а около воды и по дорогам, где было посырее,
с прозрачными крыльями и
с большими голубыми
глазами летали стрекозы.
По сравнению
с овощами, которые мы видели на Фудзине, эти огородные растения были тоже отсталыми в росте. Одним словом, во всем, что попадалось нам на
глаза, видна была резкая разница между западным и восточным склонами Сихотэ-Алиня. Очевидно, в Уссурийском крае вегетационный период наступает гораздо позже, чем в бассейне Уссури.
Не спуская
глаз с зверя, я потянулся за ружьем, но, как на грех, оно не попадалось мне под руку.
С первого же раза стрелки поняли, что мы
с Дерсу старые знакомые. Он повесил свое ружье на дерево и тоже принялся меня рассматривать. По выражению его
глаз, по улыбке, которая играла на его губах, я видел, что и он доволен нашей встречей.
Говоря это, он сам осматривал каждый куст и каждое дерево. Та к прошли мы около получаса. Дерсу все время шел впереди и не спускал
глаз с тропинки.
Приблизительно еще
с час мы шли лесом. Вдруг чаща начала редеть. Перед нами открылась большая поляна. Тропа перерезала ее наискось по диагонали. Продолжительное путешествие по тайге сильно нас утомило.
Глаз искал отдыха и простора. Поэтому можно себе представить,
с какой радостью мы вышли из леса и стали осматривать поляну.
Окраска его буро-серая
с черным, морда белесоватая
с продольными темными полосами около
глаз.
Проводив ее
глазами, я постоял
с минуту и пошел дальше.
Последние 2 дня были грозовые. Особенно сильная гроза была 23-го вечером. Уже
с утра было видно, что в природе что-то готовится: весь день сильно парило; в воздухе стояла мгла. Она постепенно увеличивалась и после полудня сгустилась настолько, что даже ближние горы приняли неясные и расплывчатые очертания. Небо сделалось белесоватым. На солнце можно было смотреть невооруженным
глазом: вокруг него появилась желтая корона.
Чем дальше, тем интереснее становилась долина.
С каждым поворотом открывались все новые и новые виды. Художники нашли бы здесь неистощимый материал для своих этюдов. Некоторые виды были так красивы, что даже казаки не могли оторвать от них
глаз и смотрели как зачарованные.
Особенно оригинальна была его голова
с большими усами и огромными черными
глазами, приспособленными для восприятия возможно большего количества световых лучей ночью.
Вековые дубы, могучие кедры, черная береза, клен, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями, царил полумрак. Дерсу шел медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг он остановился и, не спуская
глаз с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил на землю ружье и сошки, бросил топор, затем лег на землю ничком и начал кого-то о чем-то просить.
Сивуч относится к отряду ластоногих и к семейству ушастых тюленей. Это довольно крупное животное и достигает 4 м длины и 3 м в обхвате около плеч при весе 680–800 кг. Он имеет маленькие ушные раковины, красивые черные
глаза, большие челюсти
с сильными клыками, длинную сравнительно шею, на которой шерсть несколько длиннее, чем на всем остальном теле, и большие ноги (ласты)
с голыми подошвами. Обыкновенно самцы в два раза больше самок.
Чтобы сбить хунхузов
с толку, Дерсу на
глазах у них нарочно направился в сторону, противоположную той, где мы притаились, а затем кружным путем вернулся обратно.
Мы тихонько двинулись вперед, стараясь не шуметь. Гольд повел нас осыпями по сухому ложу речки и избегая тропинок. Часов в 9 вечера мы достигли реки Иодзыхе, но не пошли в фанзы, а остались ночевать под открытым небом. Ночью я сильно зяб, кутался в палатку, но сырость проникала всюду. Никто не смыкал
глаз.
С нетерпением мы ждали рассвета, но время, как назло, тянулось бесконечно долго.
Однако зоркий
глаз Дерсу усмотрел поперечную пилу, топоры
с длинными ручками, кузовни, плетенные из лыка, и длинные каны, не соответствующие числу обитателей фанзы.
Многое Дерсу видел и молчал. Молчал потому, что не хотел останавливаться, как ему казалось, на всяких мелочах. Только в исключительных случаях, когда на
глаза ему попадалось что-нибудь особенно интересное, он рассуждал вслух, сам
с собой.
На Имане, как на всех горных речках, много порогов. Один из них, тот самый, который находится на половине пути между Сидатуном и Арму, считается самым опасным. Здесь шум воды слышен еще издали, уклон дна реки заметен прямо на
глаз.
С противоположного берега нависла скала. Вода
с пеной бьет под нее. От брызг она вся обмерзла.
Удэгейцы задержали лодку и посоветовались между собой, затем поставили ее поперек воды и тихонько стали спускать по течению. В тот момент, когда сильная струя воды понесла лодку к скале, они ловким толчком вывели ее в новом направлении. По
глазам удэгейцев я увидел, что мы подверглись большой опасности. Спокойнее всех был Дерсу. Я поделился
с ним своими впечатлениями.