Неточные совпадения
В 11 часов
утра мы сделали большой привал около реки Люганки. После обеда люди легли отдыхать, а я пошел побродить
по берегу. Куда я ни обращал свой взор, я всюду видел только траву и болото. Далеко на западе чуть-чуть виднелись туманные горы.
По безлесным равнинам кое-где, как оазисы, темнели пятна мелкой кустарниковой поросли.
Утром мы распрощались с Лефу и в тот же день после полудня пришли в деревню Дмитровку, расположенную
по ту сторону Уссурийской железной дороги. Переходя через полотно дороги, Дерсу остановился, потрогал рельсы рукой, посмотрел в обе стороны и сказал...
С интересом мы наблюдали эту борьбу. Кто кого одолеет? Удастся ли муравьям проникнуть в улей? Кто первый уступит? Быть может, с заходом солнца враги разойдутся
по своим местам для того, чтобы
утром начать борьбу снова; быть может, эта осада пчелиного улья длится уже не первый день.
В 10 часов
утра отряд наш, во главе с Паначевым, выступил из деревни и направился кверху
по реке Вангоу. Нам предстояло перевалить через хребет, отделяющий Даубихе от Улахе, и
по реке, не имеющей названия, выйти к устью Фудзина.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и шла куда-то в горы! Паначев повел
по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав. Тропа привела нас к зверовой фанзе. Теперь смешанный лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв конец пути, лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку леса. Перед нами была долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
Утром я проснулся от говора людей. Было 5 часов.
По фырканью коней,
по тому шуму, который они издавали, обмахиваясь хвостами, и
по ругани казаков я догадался, что гнуса много. Я поспешно оделся и вылез из комарника. Интересная картина представилась моим глазам. Над всем нашим биваком кружились несметные тучи мошки. Несчастные лошади, уткнув морды в самые дымокуры, обмахивались хвостами, трясли головами.
На следующий день, 16 июня, мы снялись с бивака в 5 часов
утра и сразу стали подыматься на Сихотэ-Алинь. Подъем был медленный и постепенный. Наш проводник
по возможности держал прямое направление, но там, где было круто, он шел зигзагами.
Беседы наши затянулись. Это было так интересно, что мы готовы были слушать до
утра. В полночь крестьяне стали расходиться
по своим домам.
Однажды он отправился в горы
по своим делам и пригласил меня с собою. 24 июня рано
утром мы выехали с ним на лодке, миновав Мраморный мыс, высадились на берегу против острова Чихачева. Эта экскурсия дала мне возможность хорошо ознакомиться с заливом Ольги и устьем Вай-Фудзина.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11
утра мы пошли вверх
по реке Сальной.
По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин,
по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Было уже около 11 часов
утра. Судя
по времени, вьючный обоз должен был давно уже обогнать нас, а между тем сзади, в тайге, ничего не было слышно.
Между тем погода по-прежнему, как выражался Дерсу, «потела». С
утра хмурившееся небо начало как бы немного проясняться. Туман поднялся выше, кое-где появились просветы, дождь перестал, но на земле было еще по-прежнему сыро.
Утром мне доложили, что Дерсу куда-то исчез. Вещи его и ружье остались на месте. Это означало, что он вернется. В ожидании его я пошел побродить
по поляне и незаметно подошел к реке. На берегу ее около большого камня я застал гольда. Он неподвижно сидел на земле и смотрел в воду. Я окликнул его. Он повернул ко мне свое лицо. Видно было, что он провел бессонную ночь.
Утром 8 августа мы оставили Фудзин — это ужасное место. От фанзы Иолайза мы вернулись сначала к горам Сяень-Лаза, а оттуда пошли прямо на север
по небольшой речке Поугоу, что в переводе на русский язык значит «козья долина». Проводить нас немного вызвался 1 пожилой таз. Он все время шел с Дерсу и что-то рассказывал ему вполголоса. Впоследствии я узнал, что они были старые знакомые и таз собирался тайно переселиться с Фудзина куда-нибудь на побережье моря.
Заночевали мы
по ту сторону Сихотэ-Алиня, на границе лесных насаждений. Ночью было сыро и холодно; мы почти не спали. Я все время кутался в одеяло и никак не мог согреться. К
утру небо затянулось тучами, и начал накрапывать дождь.
В одном пересохшем ручье мы нашли много сухой ольхи. Хотя было еще рано, но я
по опыту знал, что значат сухие дрова во время ненастья, и потому посоветовал остановиться на бивак. Мои опасения оказались напрасными. Ночью дождя не было, а
утром появился густой туман.
Утром китайцы проснулись рано и стали собираться на охоту, а мы — в дорогу. Взятые с собой запасы продовольствия приходили к концу. Надо было пополнить их. Я купил у китайцев немного буды и заплатил за это 8 рублей.
По их словам, в этих местах пуд муки стоит 16 рублей, а чумиза 12 рублей. Ценятся не столько сами продукты, сколько их доставка.
За утренним чаем Г.И. Гранатман заспорил с Кожевниковым
по вопросу, с какой стороны ночью дул ветер. Кожевников указывал на восток, Гранатман — на юг, а мне казалось, что ветер дул с севера. Мы не могли столковаться и потому обратились к Дерсу. Гольд сказал, что направление ветра ночью было с запада. При этом он указал на листья тростника.
Утром с восходом солнца ветер стих, а листья так и остались загнутыми в ту сторону, куда их направил ветер.
Багровая заря вечером и мгла на горизонте перед рассветом были верными признаками того, что
утром будет мороз. Та к оно и случилось. Солнце взошло мутное, деформированное. Оно давало свет, но не тепло. От диска его кверху и книзу шли яркие лучи, а
по сторонам были светящиеся радужные пятна, которые на языке полярных народов называются «ушами солнца».
1-го ноября рано
утром мы покинули Сидатун и поплыли вниз
по Иману.
Утром 3 ноября мы съели последнюю юколу и пошли в путь с легкими котомками. Теперь единственная надежда осталась на охоту. Поэтому было решено, что Дерсу пойдет вперед, а мы, чтобы не пугать зверя, пойдем сзади в 300 шагах от него. Наш путь лежал
по неизвестной нам речке, которая, насколько это можно было видеть с перевала, текла на запад.
Ночью был туманный мороз. Откровенно говоря, я был бы очень рад, если бы к
утру разразилась непогода.
По крайней мере мы отдохнули бы и выспались как следует, но едва взошло солнце, как туман сразу рассеялся. Прибрежные кусты и деревья около проток заиндевели и сделались похожими на кораллы. На гладком льду иней осел розетками. Лучи солнца играли в них, и от этого казалось, будто
по реке рассыпаны бриллианты.
Утро было морозное. Вся деревня курилась; из труб столбами поднимался белый дым. Он расстилался
по воздуху и принимал золотисто-розовую окраску.
Неточные совпадения
«Да
утром бы огурчиков // Соленых
по десяточку», — // Шутили мужики. // «А в полдень бы
по жбанчику // Холодного кваску».
Усоловцы крестилися, // Начальник бил глашатая: // «Попомнишь ты, анафема, // Судью ерусалимского!» // У парня, у подводчика, // С испуга вожжи выпали // И волос дыбом стал! // И, как на грех, воинская // Команда
утром грянула: // В Устой, село недальное, // Солдатики пришли. // Допросы! усмирение! — // Тревога!
по спопутности // Досталось и усоловцам: // Пророчество строптивого // Чуть в точку не сбылось.
— Не то еще услышите, // Как до
утра пробудете: // Отсюда версты три // Есть дьякон… тоже с голосом… // Так вот они затеяли // По-своему здороваться // На утренней заре. // На башню как подымется // Да рявкнет наш: «Здо-ро-во ли // Жи-вешь, о-тец И-пат?» // Так стекла затрещат! // А тот ему, оттуда-то: // — Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! // Жду вод-ку пить! — «И-ду!..» // «Иду»-то это в воздухе // Час целый откликается… // Такие жеребцы!..
6-го числа
утром вышел на площадь юродивый Архипушко, стал середь торга и начал раздувать
по ветру своей пестрядинной рубашкой.
И вот в одно прекрасное
утро по дороге показалось облако пыли, которое, постепенно приближаясь и приближаясь, подошло наконец к самому Глупову.