Неточные совпадения
После отдыха
отряд наш снова тронулся в путь. На этот раз мы попали в бурелом и потому подвигались очень медленно. К 4 часам мы подошли к какой-то вершине. Оставив людей и лошадей на месте, я сам
пошел наверх, чтобы еще раз осмотреться.
После чая стрелки начали вьючить коней. Дерсу тоже стал собираться. Он надел свою котомку, взял в руки сошки и берданку. Через несколько минут
отряд наш тронулся в путь. Дерсу
пошел с нами.
По сведениям, полученным от крестьян, дальше дорога
шла лесом. Выйдя на твердую почву,
отряд остановился на отдых.
Когда лошади были заседланы,
отряд двинулся дальше. Теперь тропа
пошла косогорами, обходя горные ключи и медленно взбираясь на перевал. Дубовое редколесье сменилось лесонасаждениями из клена, липы и даурской березы; кое-где мелькали одиночные кедры и остроконечные вершины елей и пихт.
Покончив с осмотром фанз,
отряд наш
пошел дальше. Тропа стала прижиматься к горам. Это будет как раз в том месте, где Улахе начинает менять свое широтное направление на северо-западное. Здесь она шириной около 170 м и в среднем имеет скорость течения около 5 км/ч.
Та к как тропа в лесу часто кружит и делает мелкие извилины, которые по масштабу не могут быть нанесены на планшет, то съемщику рекомендуется
идти сзади на таком расстоянии, чтобы хвост
отряда можно было видеть между деревьями.
В пути наш
отряд разделился на 3 части. Рабочий авангард под начальством Гранатмана, с Паначевым во главе,
шел впереди, затем следовали вьюки. Остальные участники экспедиции
шли сзади. Вперед мы подвигались очень медленно. Приходилось часто останавливаться и ожидать, когда прорубят дорогу. Около полудня кони вдруг совсем встали.
6 июня мы распрощались с Кокшаровкой. Наши лошади отдохнули и теперь
шли гораздо бодрее, несмотря на то что слепней и мошек было так же много, как и вчера. Особенно трудно было
идти задним. Главная масса мошкары держится в хвосте
отряда. В таких случаях рекомендуется по очереди менять местами людей и лошадей.
Появление военного
отряда, видимо, их сильно смущало, а наличие вьючных коней указывало, что
отряд этот
идет издалека и далеко.
Наконец мне наскучило сидеть на одном месте: я решил повернуть назад и
идти навстречу своему
отряду. В это время до слуха моего донесся какой-то шорох. Слышно было, как кто-то осторожно
шел по чаще. «Должно быть, зверь», — подумал я и приготовил винтовку. Шорох приближался.
Осторожно, от дерева к дереву, от камня к камню, я стал удаляться от опасного места и, когда почувствовал себя вне выстрелов, вышел на тропинку и спешно
пошел назад к своему
отряду.
Я
пошел скорее и через полчаса подходил к Фудзину. За рекой я увидел китайскую фанзу, окруженную частоколом, а около нее на отдыхе наш
отряд.
Манзы сначала испугались, но потом, узнав, в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к морю дороги нет вовсе и что тропа, по которой прошел наш
отряд,
идет на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу — долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую в бассейн верхней Улахе.
Сориентировавшись, я спустился вниз и тотчас отправил Белоножкина назад к П.К. Рутковскому с извещением, что дорога найдена, а сам остался с китайцами. Узнав, что
отряд наш придет только к вечеру, манзы собрались
идти на работу. Мне не хотелось оставаться одному в фанзе, и я
пошел вместе с ними.
Я велел подбросить дров в костер и согреть чай, а сам принялся его расспрашивать, где он был и что делал за эти 3 года. Дерсу мне рассказал, что, расставшись со мной около озера Ханка, он пробрался на реку Ното, где ловил соболей всю зиму, весной перешел в верховья Улахе, где охотился за пантами, а летом отправился на Фудзин, к горам Сяень-Лаза. Пришедшие сюда из поста Ольги китайцы сообщили ему, что наш
отряд направляется к северу по побережью моря. Тогда он
пошел на Тадушу.
Пока люди собирали имущество и вьючили лошадей, мы с Дерсу, наскоро напившись чаю и захватив в карман по сухарю,
пошли вперед. Обыкновенно по утрам я всегда уходил с бивака раньше других. Производя маршрутные съемки, я подвигался настолько медленно, что через 2 часа
отряд меня обгонял и на большой привал я приходил уже тогда, когда люди успевали поесть и снова собирались в дорогу. То же самое было и после полудня: уходил я раньше, а на бивак приходил лишь к обеду.
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы
шли сюда, следов на дороге не было. Я это отлично помнил, да и Дерсу не мог бы пройти их мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и
пошли навстречу
отряду, появились следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все время
шел за нами «по пятам».
Отряд наш несколько отстал, а мы с Дерсу
шли впереди и говорили между собой.
Когда мы вернулись в фанзу,
отряд наш был уже готов к выступлению. Стрелки и казаки позавтракали, согрели чай и ожидали нашего возвращения. Закусив немного, я велел им седлать коней, а сам вместе с Дерсу
пошел вперед по тропинке.
15 августа, в 9 часов утра, оба наши
отряда разделились и
пошли каждый своей дорогой.
Широкой полосой перед нами расстилались пески; они тянулись на три км. Далеко впереди, точно караван в пустыне, двигался наш
отряд. Собрав поскорее птиц, мы
пошли за ним следом.
Неточные совпадения
Мелко шагали мальчики и девочки в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют,
шли почтальоны, носильщики с вокзала, сиделки какой-то больницы, чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась толпа, тем очевиднее было, что в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию. С полной очевидностью оно выявилось в
отряде конной полиции.
Почувствовав что-то близкое стыду за себя, за людей, Самгин
пошел тише, увидал вдали
отряд конной полиции и свернул в переулок. Там, у забора, стоял пожилой человек в пиджаке без рукава и громко говорил кому-то:
Спешат темнолицые рабочие, безоружные солдаты, какие-то растрепанные женщины, — люди, одетые почище,
идут не так быстро, нередко проходят маленькие
отряды солдат с ружьями, но без офицеров, тяжело двигаются грузовые автомобили, наполненные солдатами и рабочими.
Сквозь быстро летевшие облака без конца,
отряд за
отрядом,
шли солдаты, штыки расчесывали облака снега, как зубцы гребенки.
Там роют канал, тут
отряд войска
послали на Восток; батюшки, загорелось! лица нет, бежит, кричит, как будто на него самого войско
идет.