Неточные совпадения
На другой день мы встали рано и рано выступили в дорогу. Фанзы, которые вчера мы видели с перевала, оказались гольдскими.
Местность эта называется Чжумтайза [Чжун-тай-цзы — горный ручей.], что по-китайски означает — Горный ручей. Живущие здесь гольды принадлежали к роду Юкомика, ныне почти совершенно уничтоженному оспенными эпидемиями. Стойбища их были
на Амуре,
на том месте, где теперь стоит Хабаровск.
Долина Улахе является одной из самых плодородных
местностей в крае. По ней растут в одиночку большие старые вязы, липы и дубы. Чтобы они не заслоняли солнца
на огородах, с них снимают кору около корней. Деревья подсыхают и затем идут
на топливо.
Местность эта называется Иолайза. Это была последняя земледельческая фанза. Дальше шла тайга — дикая и пустынная, оживающая только зимой
на время соболевания.
Геология долины Синанцы очень проста. Это тектоническая долина, идущая сначала с юго-запада, а потом поворачивающая
на север вдоль Сихотэ-Алиня. По среднему течению реки (с левой стороны) в
местности Идагоуза [И-да-фоу-цзы — долина первой дороги.] встречаются осыпи из мелкозернистого гранита, а ниже фельзитовый порфирит, разложившийся апплит и миндалевидный диабаз с кальцитом и халцедоном.
По первой лежит путь
на Ли-Фудзин, к
местности Сяень-Лаза [Сянь-ян-ла-цзы — скала, обращенная к солнцу.].
Оставив казаков ожидать нас в седловине, мы вместе с Дерсу поднялись
на гору. По гипсометрическим измерениям высота ее равна 1160 м. Подъем, сначала пологий, по мере приближения к вершине становился все круче и круче. Бесспорно, что гора Тудинза является самой высокой в этой
местности. Вершина ее представляет собой небольшую площадку, покрытую травой и обставленную по краям низкорослой ольхой и березой.
С западной стороны в него впадает река Сеохобе (то есть Река первого снега), почему-то названная
на морских картах Ядихой.
Местность между озерами сильно заболочена. Только один вал из песка и гальки отделяет их от моря. Здесь мы видим опять исчезнувшую бухту. Когда-то залив этот был много длиннее и загибался
на север.
От места нашей стоянки до Арму, по словам проводников, было 3 дня хода. Но можно сократить расстояние, если пересечь иманскую петлю напрямик горами. Тогда можно выйти прямо к
местности Сянь-ши-хеза, находящейся ниже Арму по течению
на 50 км. Ввиду недостатка продовольствия сокращение пути теперь было особенно важно. Удэгейцы обещали проводить нас до того места, где нужно было свернуть с Имана.
Вечером я узнал от него, что
на 4 км ниже в Иман впадает еще одна большая река — Нэйцухе [Нэй-чу-хэ — река, вытекающая изнутри.]. Почти половина ее протекает по низине Лофанзы среди кочковатых болот, покрытых высокой травой и чахлой кустарниковой порослью. По его словам, Нэйцухе очень извилиста. Густые смешанные леса начинаются в 40 км от Имана. Потом идут гари и лесные болота. Из притоков Нэйцухе река Хайнето [Хэй-ни-дао — дорога с черной грязью.] славится как
местность, богатая женьшенем.
Неточные совпадения
В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте [Аликанте — вино, названное по
местности в Испании.], какое существовало во время Кромвеля [Кромвель, Оливер (1599–1658) — вождь Английской буржуазной революции XVII века.], и погребщик, указывая Грэю
на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров.
Он смотрел
на настоящий свой быт, как продолжение того же обломовского существования, только с другим колоритом
местности и, отчасти, времени. И здесь, как в Обломовке, ему удавалось дешево отделываться от жизни, выторговать у ней и застраховать себе невозмутимый покой.
Оно бы и хорошо: и тепло и светло станет
на сердце, да вдруг она окинет потом взглядом
местность и оцепенеет, забудется в созерцательной дремоте — и его уже нет перед ней.
Вера с радостью слушала Райского; у ней появился даже румянец. Самая торопливость его передать ей счастливое впечатление, какое сделал
на него «медведь» и его берлога, теплый колорит, в который Райский окрасил фигуру Тушина, осмыслив его своим метким анализом, яркая картина быта, хозяйства, нравов лесного угла, всей
местности — все это почти увлекло и Веру.
Райский стал раскаиваться в своем артистическом намерении посмотреть грозу, потому что от ливня намокший зонтик пропускал воду ему
на лицо и
на платье, ноги вязли в мокрой глине, и он, забывши подробности
местности, беспрестанно натыкался в роще
на бугры,
на пни или скакал в ямы.