Неточные совпадения
На другой день утром Дерсу возвратился очень рано. Он убил оленя и просил меня дать ему лошадь для доставки мяса на бивак. Кроме того, он сказал,
что видел свежие следы такой обуви, которой нет
ни у кого в нашем отряде и
ни у кого из староверов. По его словам, неизвестных людей было трое. У двоих были новые сапоги, а у третьего — старые, стоптанные, с железными подковами на каблуках. Зная наблюдательность Дерсу, я нисколько не сомневался в правильности его выводов.
В заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во
что бы то
ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил на реку Кулему и один раз на север по побережью моря.
Редколесье в горах, пологие увалы, поросшие кустарниковой растительностью, и широкая долина реки Иодзыхе, покрытая высокими тростниками и полынью, весьма благоприятны для обитания диких коз. Мы часто видели их выбегающими из травы, но они успевали снова так быстро скрыться в зарослях,
что убить не удалось
ни одной.
Они глядели сурово, точно им известна была какая-то тайна, которую во
что бы то
ни стало надо было скрыть от людей.
Надо было во
что бы то
ни стало пройти «щеки», иначе, если станет прибывать вода в реке, мы будем вынуждены совершить большой обход через скалистые сопки Онку и Джугдыни,
что по-удэгейски значит «Чертово жилище».
Ни в одежде их,
ни в домашней обстановке,
ни в
чем другом не было заметно роскоши, но тем не менее все указывало на то,
что это народ зажиточный.
Дерсу принялся снимать шкуру и делить мясо на части. Неприятная картина, но тем не менее я не мог не любоваться работой своего приятеля. Он отлично владел ножом:
ни одного лишнего пореза,
ни одного лишнего движения. Видно,
что рука у него на этом деле хорошо была набита. Мы условились,
что немного мяса возьмем с собой; Чжан Бао и Фокин примут меры доставить остальное староверам и для команды.
Как
ни старались мы избежать бродов, нам не удалось от них отделаться. Но все же заметно было,
что они становились реже. Через несколько километров река разбилась на протоки, между которыми образовались острова, поросшие тальниками. Тут было много рябчиков. Мы стреляли, но
ни одного не могли убить: руки дрожали, не было сил прицеливаться как следует. Понуро мы шли друг за другом и почти не говорили между собой.
Собирая дрова, я увидел совсем в стороне, далеко от костра, спавшего солона.
Ни одеяла,
ни теплой одежды у него не было. Он лежал на ельнике, покрывшись только одним своим матерчатым кафтаном. Опасаясь, как бы он не простудился, я стал трясти его за плечо, но солон спал так крепко,
что я насилу его добудился. Да Парл поднялся, почесал голову, зевнул, затем лег опять на прежнее место и громко захрапел.
В каком бы направлении ветер
ни дул — с материка в море или, наоборот, с моря на материк, движение его всегда происходит по долинам. В тех случаях, если последние имеют северо-западное направление, ветер дует с такой силой,
что опрокидывает на землю деревья и снимает с домов крыши. Обыкновенно с восходом солнца ветер стихает, а часа в четыре дня начинает дуть снова.
С утра погода была удивительно тихая. Весь день в воздухе стояла сухая мгла, которая после полудня начала быстро сгущаться. Солнце из белого стало желтым, потом оранжевым и, наконец, красным; в таком виде оно и скрылось за горизонтом. Я заметил,
что сумерки были короткие: как-то скоро спустилась ночная тьма. Море совершенно успокоилось, нигде не было слышно
ни единого всплеска. Казалось, будто оно погрузилось в сон.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла с реки Холонку, и с той поры о ней
ни слуху
ни духу. Я вспомнил,
что в этот день дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась с ветром, который относил ее от берега все дальше и дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
Я полагал было пойти в фанзы к удэгейцам, но Дерсу советовал остаться на берегу моря. Во-первых, потому,
что здесь легче было найти пропитание, а во-вторых, он не терял надежды на возвращение Хей-ба-тоу. Если последний жив, он непременно возвратится назад, будет искать нас на берегу моря, и если не найдет, то может пройти мимо. Тогда мы опять останемся
ни с
чем. С его доводами нельзя было не согласиться.
Он никогда не думал о том,
что глаза могут ему изменить и купить их нельзя будет уже
ни за какие деньги.
На эту работу ушло 10 суток. Временами мои спутники ходили на охоту, иногда удачно, но часто возвращались
ни с
чем. С кусунскими удэгейцами мы подружились и всех наперечет знали в лицо и по именам.
Ни одна река так сильно не разбивается на протоки, как Бикин. Удэгейцы говорят,
что есть места, где можно насчитать 22 протоки. Течение Бикина гораздо спокойнее,
чем течение Имана, но русло его завалено топным лесом,
что очень затрудняет плавание на лодках. От устья Бягаму до железной дороги около 350 км.
Они занесли сюда оспу, которая свирепствовала так сильно,
что от некоторых стойбищ не осталось
ни одного человека.
Дерсу всегда жалел Альпу и каждый раз, прежде
чем разуться, делал ей из еловых ветвей и сухой травы подстилку. Если поблизости не было
ни того,
ни другого, он уступал ей свою куртку, и Альпа понимала это. На привалах она разыскивала Дерсу, прыгала около него, трогала его лапами и всячески старалась обратить на себя внимание. И как только Дерсу брался за топор, она успокаивалась и уже терпеливо дожидалась его возвращения с охапкой еловых веток.
Ветер описывал большой круг, возвращался на наш бивак и нападал на кедр, стараясь во
что бы то
ни стало опрокинуть его на землю.
Китайцы зарезали свинью и убедительно просили меня провести у них завтрашний день. Наши продовольственные запасы истощились совсем, а перспектива встретить Новый год в более культурной обстановке,
чем обыкновенный бивак, улыбалась моим стрелкам. Я согласился принять приглашение китайцев, но взял со своих спутников обещание,
что пить много вина они не будут. Мои спутники сдержали данное слово, и я
ни одного из них не видел в нетрезвом состоянии.
Однажды мне пришла мысль записать речь Дерсу фонографом. Он вскоре понял,
что от него требовалось, и произнес в трубку длинную сказку, которая заняла почти весь валик. Затем я переменил мембрану на воспроизводящую и завел машину снова. Дерсу, услышав свою речь, переданную ему обратно машиной, нисколько не удивился,
ни один мускул на лице его не шевельнулся. Он внимательно прослушал конец и затем сказал...
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще
ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена!
Что он, пограничный,
что ли? Да отсюда, хоть три года скачи,
ни до какого государства не доедешь.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе;
ни один купец,
ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких,
что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!..
Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Почтмейстер.
Ни се
ни то; черт знает
что такое!
А вы — стоять на крыльце, и
ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите,
что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека,
что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)