Неточные совпадения
Следуя за рекой, тропа уклоняется на восток, но
не доходит до истоков, а поворачивает опять на север и взбирается на перевал Кудя-Лин [Гу-цзя-лин — первая (или хребет) семьи Гу.], высота которого определяется
в 260 м.
Подъем на него с юга и спуск на противоположную сторону — крутые. Куполообразную гору с левой стороны перевала китайцы называют Цзун-ган-шань [Цзунь-гань-шань — гора, от которой отходят главные дороги.]. Она состоит главным образом из авгитового андезита.
Подъем на перевал со стороны моря довольно крутой.
В этих местах гребень Сихотэ-Алиня голый.
Не без труда взобрались мы на Хребет. Я хотел остановиться здесь и осмотреться, но за туманом ничего
не было видно. Дав отдохнуть мулам, мы тронулись дальше. Редкий замшистый хвойный лес, заросли багульника и густой ковер мхов покрывают западные склоны Сихотэ-Алиня.
Сразу от бивака начинался
подъем. Чем выше мы взбирались
в гору, тем больше было снега. На самом перевале он был по колено. Темно-зеленый хвойный лес оделся
в белый убор и от этого имел праздничный вид. Отяжелевшие от снега ветви елей пригнулись книзу и
в таком напряжении находились до тех пор, пока случайно упавшая сверху веточка или еловая шишка
не стряхивала пышные белые комья, обдавая проходящих мимо людей холодной снежной пылью.
Четвертый гость был совсем уже старенький, простенький монашек, из беднейшего крестьянского звания, брат Анфим, чуть ли даже не малограмотный, молчаливый и тихий, редко даже с кем говоривший, между самыми смиренными смиреннейший и имевший вид человека, как бы навеки испуганного чем-то великим и страшным,
не в подъем уму его.
— Здорово же ты, парень, врешь! — крикнул на всю избу Миней. —
Не в подъем человеку вранье твое. Как заврешься, под тобой, парень, и лавка не устоит, — слышь, потрескивает. Поберегись. Убавляй, не бойсь, много еще останется.
Неточные совпадения
Дело было
в том, что
в строящемся флигеле рядчик испортил лестницу, срубив ее отдельно и
не разочтя
подъем, так что ступени все вышли покатые, когда ее поставили на место. Теперь рядчик хотел, оставив ту же лестницу, прибавить три ступени.
«Да, надо опомниться и обдумать, — думал он, пристально глядя на несмятую траву, которая была перед ним, и следя за движениями зеленой букашки, поднимавшейся по стеблю пырея и задерживаемой
в своем
подъеме листом снытки. — Всё сначала, — говорил он себе, отворачивая лист снытки, чтобы он
не мешал букашке, и пригибая другую траву, чтобы букашка перешла на нее. — Что радует меня? Что я открыл?»
Каким-то куском мозга Клим Иванович понимал комическую парадоксальность таких мыслей, но
не мешал им, и они тлели
в нем, как тлеет трут или сухие гнилушки, вызывая
в памяти картины ограбления хлебного магазина,
подъем колокола и множество подобных, вплоть до бородатых, зубастых на станции Новгород, вплоть до этой вот возни сотен солдат среди древесных, наскоро срубленных пней и затоптанного валежника.
Она, наклонив голову, стояла у
подъема на обрыв, как убитая. Она припоминала всю жизнь и
не нашла ни одной такой горькой минуты
в ней. У ней глаза были полны слез.
Не только
в творческой русской мысли, которая
в небольшом кругу переживает период
подъема, но и
в мысли западноевропейской произошел радикальный сдвиг, и «передовым»
в мысли и сознании является совсем уже
не то, во что продолжают верить у нас слишком многие, ленивые и инертные мыслью.