Неточные совпадения
Когда мы подошли к реке, было уже около 2 часов пополудни. Со стороны моря
дул сильный ветер. Волны
с шумом бились о
берег и
с пеной разбегались по песку. От реки в море тянулась отмель. Я без опаски пошел по ней и вдруг почувствовал тяжесть в ногах. Хотел было я отступить назад, но, к ужасу своему, почувствовал, что не могу двинуться
с места. Я медленно погружался в воду.
От реки Бабкова
берег делает небольшой изгиб. Чтобы сократить путь, мы поднялись по одному из притоков реки Каменной, перевалили через горный кряж, который здесь достигает высоты 430 м, и вышли на реку Холонку, невдалеке от ее устья, где застали Хей-ба-тоу
с лодкой. За штиль ночью ветер, казалось, хотел наверстать потерянное и
дул теперь особенно сильно; анемометр показывал 215.
Они сообщили нам крайне неприятную новость: 4 ноября наша лодка вышла
с реки Холонку, и
с той поры о ней ни слуху ни духу. Я вспомнил, что в этот день
дул особенно сильный ветер. Пугуй (так звали одного из наших новых знакомых) видел, как какая-то лодка в море боролась
с ветром, который относил ее от
берега все дальше и дальше; но он не знает, была ли то лодка Хей-ба-тоу.
17-го утром мы распрощались
с рекой Нахтоху и тронулись в обратный путь, к староверам. Уходя, я еще раз посмотрел на море
с надеждой, не покажется ли где-нибудь лодка Хей-ба-тоу. Но море было пустынно. Ветер
дул с материка, и потому у
берега было тихо, но вдали ходили большие волны. Я махнул рукой и подал сигнал к выступлению. Тоскливо было возвращаться назад, но больше ничего не оставалось делать. Обратный путь наш прошел без всяких приключений.
Неточные совпадения
С моря
дул холодный ветер, река синевато вспухла, тяжелые волны голодно лижут гранит
берегов.
Последние два дня
дул крепкий, штормовой ветер; наконец он утих и позволил нам зайти за рифы, на рейд. Это было сделано
с рассветом; я спал и ничего не видал. Я вышел на палубу, и
берег представился мне вдруг, как уже оконченная, полная картина, прихотливо изрезанный красивыми линиями, со всеми своими очаровательными подробностями, в красках, в блеске.
Только что мы подъехали к Паппенбергу, как за нами бросились назад таившиеся под
берегом, ожидавшие нас японские лодки и ехали
с криком, но не близко, и так все дружно прибыли — они в свои ущелья и затишья, мы на фрегат. Я долго
дул в кулаки.
Бивак наш был не из числа удачных: холодный резкий ветер всю ночь
дул с запада по долине, как в трубу. Пришлось спрятаться за вал к морю. В палатке было дымно, а снаружи холодно. После ужина все поспешили лечь спать, но я не мог уснуть — все прислушивался к шуму прибоя и думал о судьбе, забросившей меня на
берег Великого океана.
Осенью озеро ничего красивого не представляло. Почерневшая холодная вода била пенившеюся волной в песчаный
берег с жалобным стоном,
дул сильный ветер; низкие серые облака сползали непрерывною грядой
с Рябиновых гор. По
берегу ходили белые чайки. Когда экипаж подъезжал ближе, они поднимались
с жалобным криком и уносились кверху. Вдали от
берега сторожились утки целыми стаями. В осенний перелет озеро Черчеж было любимым становищем для уток и гусей, — они здесь отдыхали, кормились и летели дальше.