Неточные совпадения
Бо́льшая часть дня уже прошла. Приближался вечер. По мере того как становилось прохладнее, туман глубже проникал на материк. Словно грязная вата, он спускался с гор
в долины, распространяясь шире и шире и поглощая все, с чем приходил
в соприкосновение.
Около последних тазовских фанз,
в северо-западном углу
долины, нам надлежало разойтись.
Долина ее шириной около трех верст и имеет левый край возвышенный и гористый, а правый — пологие увалы, поросшие редкой осиной, березой, ольхой и лиственницей. Уловить, где именно
долина переходит
в горы, нельзя. Выше по реке картина меняется и горы принимают резко выраженный характер.
Редколесье
в горах, пологие увалы, поросшие кустарниковой растительностью, и широкая
долина реки Иодзыхе, покрытая высокими тростниками и полынью, весьма благоприятны для обитания диких коз. Мы часто видели их выбегающими из травы, но они успевали снова так быстро скрыться
в зарослях, что убить не удалось ни одной.
В долине реки Иодзыхе водится много фазанов.
Долина реки Литянгоу какая-то странная — не то поперечная, не то продольная. Местами она расширяется до 1,5 км, местами суживается до 200 м.
В нижней части
долины есть много полян, засоренных камнями и непригодных для земледелия. Здесь часто встречаются горы и кое-где есть негустые лиственные леса. Чем выше подниматься по
долине, тем чаще начинают мелькать темные силуэты хвойных деревьев, которые мало-помалу становятся преобладающими.
В верховьях Литянгоу есть китайская зверовая фанза. От нее тропа поворачивает налево
в горы и идет на Иман. Подъем на перевал Хунтами с южной стороны затруднителен;
в истоках
долина становится очень узкой и завалена камнями и буреломным лесом.
Река Синанца течет по продольной
долине между Сихотэ-Алинем и хребтом, ему параллельным. Она длиной около 75 км и шириной до 30 м. За скалистой сопкой сначала идут места открытые и отчасти заболоченные. Дальше поляна начинает возвышаться и незаметно переходит
в террасу, поросшую редким лиственным лесом. Спустившись с нее, мы прошли еще с полкилометра и затем вступили
в роскошный лес.
Если я хочу представить себе девственную тайгу, то каждый раз мысленно переношусь
в долину Синанцы. Кроме обычных ясеня, березы Эрмана и ольхи, здесь произрастали: аянская ель — представительница охотской флоры, клен с красными ветвями, имеющий листву, как у неклена, затем черемуха Маака с желтой берестой, как у березы, и с ветвями, пригнутыми к земле, над чем немало потрудились и медведи, и, наконец,
в изобилии по берегам реки ивняки, у которых молодые побеги имеют красновато-сизый оттенок.
Она пересекала
долину Синанцы и одним концом упиралась
в скалистую сопку.
На этом протяжении
в Синанцу впадают следующие горные речки: Пярл-гоу и Изимлу — справа; Лаза-гоу и Хунголя-гоу [Пянь-эр-гоу — покатая
долина. Лаза-гоу — скалистая
долина. Хуан-га-лян-гоу —
долина красного гаоляна.] — слева. Сама по себе река немноговодна, но бурелом, сложенный
в большие груды, указывает на то, что во время дождей вода поднимается настолько высоко, что деревья по ней свободно переносятся с одного места на другое.
Выбрав один из них, мы стали взбираться на хребет. По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы только то, что было
в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься
в долину.
Кругом было тихо. Сонный воздух точно застыл. Густой туман спустился
в самую
долину, и начало моросить.
Мои спутники знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке.
В 8 часов утра, расплатившись с китайцами, мы выступили
в путь по уже знакомой нам тропе, проложенной местными жителями по
долине реки Дунгоу к бухте Терней.
Небольшая речка Бея [Бэй-я — северное разветвление.] (по-удэгейски Иеля), по которой я пошел от бухты Терней, впадает
в Санхобе
в 2 км от устья. Она длиной около 12 км и течет по заболоченной
долине, расположенной параллельно берегу моря. С правой стороны ее тянутся пологие увалы, с левой — скалистые сопки, состоящие из кварцевого порфира, диабаза и диорита.
За рекой Кудя-хе тропа переваливает через небольшой мысок и спускается
в долину другой горной речки — Тавайзы [Да-вай-цзы — большой заливчик.] (по-удэгейски Омуски) — длиной 7–8 км.
Спуск
в долину Тавайзы крутой, почти обрывистый.
Еще один перевал, и мы попали
в великолепную плодородную
долину небольшой реки Адимил, которая на картах обозначена Акмой и которую удэгейцы называют Агама.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера;
в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше
в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки по сторонам реки и измочаленный колодник
в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же
в дождливое время года вода идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Поднявшись на хребет, мы повернули на север и некоторое время шли по его гребню. Теперь слева от нас была лесистая
долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие
в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.
Билимбе течет по сравнительно узкой
долине и на всем протяжении принимает
в себя только 4 более или менее значительных притока, по две с каждой стороны.
Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает, что значит во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка. Пока стрелки возились около фанзы, я вместе с Чжан Бао поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было видеть, что делалось
в долине реки Билимбе.
Немало трудностей доставил нам переход по затопленному лесу.
В наносной илистой почве мулы вязли, падали и выбивались из сил. Только к сумеркам нам удалось подойти к горам с правой стороны
долины. Вьючные животные страшно измучились, но еще больше устали люди. К усталости присоединился озноб, и мы долго не могли согреться.
В тех местах, где маленькие распадки выходили
в долину, около устья их была нагромождена масса песку и глины.
Дело было на реке Фудзине
в мае. Дерсу шел по
долине среди дубового редколесья. При нем была маленькая собачонка. Сначала она весело бежала вперед, но потом стала выказывать признаки беспокойства.
Тут тропа оставляет берег моря и по ключику Ада поднимается
в горы, затем пересекает речку Чуриги и тогда выходит
в долину реки Сяо-Кемы, которая на морских картах названа Сакхомой.
Во время недавнего наводнения вода сильно размыла русло реки и всюду проложила новые протоки. Местами видно было, что она шла прямо по
долине и плодородную землю занесла песком и галькой. Около устья все протоки снова собираются
в одно место и образуют нечто вроде длинной заводи.
Как и везде, густое подлесье
в долине Сакхомы состояло из зарослей калины, таволожки и леспедецы.
По дну длинных балок, прорезывающих террасы
в направлении, перпендикулярном к линии тальвега
долины, текут небольшие извилистые ручейки. Около их устьев кустарники прерываются, и их места занимают тростники и обыкновенная полынь саженной высоты, оспаривающие друг у друга открытые и сухие места.
Река Угрюмая течет
в широтном направлении. Узкая
долина ее покрыта густым хвойно-смешанным лесом. Следы разрушительного действия воды видны на каждом шагу. Лежащие на земле деревья, занесенные галькой и песком, служат запрудами, пока какое-нибудь новое большое наводнение не перенесет их
в другое место.
По мере того как мы подвигались книзу, ручей становился многоводнее. Справа и слева
в него впадали такие же ручьи, и скоро наш ручей стал довольно большой горной речкой. Вода с шумом стремилась по камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто
в долине царит полная тишина.
В низовьях Такема разбивается на три рукава. Они все впадают
в длинную заводь, которая тянется вдоль берега моря и отделена от него песчаным валом. Раньше устье Такемы было
в 12 км от моря, там, где
долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским прибоем
в горной породе.] с левой стороны
долины, у подножия отодвинутых ныне
в глубь страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
Течет она по продольной
долине и
в нижнем течении прорывает горный хребет.
От тазовских фанз вверх по
долине идет пешеходная тропа. Она придерживается левого берега реки и всячески избегает бродов. Там, где
долина суживается, приходится карабкаться по скалам и даже идти вброд по воде. Первые «щеки» (из кварцепорфирового туфа) находятся
в 12 км от моря, вторые будут на 2,5 км выше. Здесь
в обнажениях можно видеть диабазовый и сильно хлоритизированный порфирит.
В углублении одной из скал китайцы устроили кумирню, посвященную божеству, охраняющему леса и горы.
За «щеками»
долина опять расширяется. Эта местность называется Илимо — по имени реки, впадающей
в Такему с правой стороны. Длина ее — 35 км, и
в истоках она состоит из трех горных ручьев. Наиболее интересный — левый ее приток Чаку с перевалом на Такунчи (приток Такемы). По словам туземцев,
в верховьях Чаку есть высокая скалистая сопка, которую китайцы называют Ян-Лаза (то есть «Трубчатая скала»). Средний безымянный ключик приведет путника на Билимбе, а правый — на Сяо-Кему.
Долина реки Илимо прямая,
в нижней части открытая и каменистая. С левой стороны ее тянутся террасы, местами болотистые и заросшие редколесьем из черной березы, липы и лиственницы.
От устья Илимо Такема поворачивает на север и идет
в этом направлении 6 или 7 км. Она все время придерживается правой стороны
долины и протекает у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли, свободная от леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные террасы. Деревья, разбросанные
в одиночку и небольшими группами, придают им живописный вид.
В долине Такемы произрастают могучие девственные леса, которых ни разу еще не касалась рука человека.
Благодаря тому что
в долине Такемы хорошие леса, сохранились и звери. Здесь можно найти всех представителей четвероногих, начиная с белки и кончая тигром.
В особенности много изюбров. Всюду по пути нам встречались китайские охотничьи шалаши и соболиные ловушки.
Между притоками ее, Хумо, Сяо-Кунчи и Такунчи, от гор
в долину выдвигаются отроги, которые ближе к реке переходят
в высокие речные террасы с массивным основанием, состоящим из кварцевого порфира и витрофирового липарита.
Маленькая, едва заметная тропинка, служившая нам путеводной нитью, все время кружила: она переходила то на один берег реки, то на другой.
Долина становилась все у же и у же и вдруг сразу расширилась. Рельеф принял неясный, расплывчатый характер. Это были верховья реки Такунчи. Здесь 3 ручья стекались
в одно место. Я понял, что нахожусь у подножия Сихотэ-Алиня.
Мы были как раз против
долины реки Тянь-чин-гоуза [Тянь-цин-гоу-дзы —
долина небесного цвета.], впадающей
в Такему с правой стороны, выше Такунчи.
Дальше мы по нему не пошли и начали спуск
в долину реки Сицы. С большой горы всегда надо спускаться осторожно, не торопясь, иногда останавливаться.
Всюду
в обнажениях я видел кристаллические сланцы и кварцы, окрашенные окисью меди. Китайцы говорят, что на Сице есть золото, а
в горах — горный хрусталь.
В долине Сицы раньше были хорошие хвойные смешанные леса, впоследствии выгоревшие. Теперь на месте пожарища выросли березняки 25-летнего возраста.
Дальнейший путь лежал вниз по Сице. Она шириной около 4 м, глубиной 0,6 м и
в нижнем течении очень порожиста и бурлива. По мере того как мы отходили от водораздела,
долина суживалась все более и более и наконец превратилась
в глубокое ущелье. Здесь с обеих сторон высятся мощные древнеречные террасы, состоящие из глинистых сланцев с прослойками желтого мелкозернистого песчаника и молочно-белого кварца. Сланцы сильно перемяты и кажутся плойчатыми.
Спустившись с Сихотэ-Алиня
в долину Сицы, мы заночевали
в зверовой фанзочке Чан Лина, где он за два года поймал 86 соболей.
Небольшая тропка привела нас к фанзочке, построенной среди густого леса,
в расстоянии один километр от Такемы; тут мы заночевали, а утром снова продолжали свой путь вниз по
долине реки Такемы.
Оставалось или продолжать путь по правому берегу до реки Сяо-Кунчи и затем через перевал выйти
в долину реки Илимо, или же переправиться через Такему где-нибудь выше Такунчи.
На другой день мы продолжали наш путь вниз по
долине реки Такемы и
в три с половиной дня дошли до моря уже без всяких приключений. Это было 22 сентября. С каким удовольствием я растянулся на чистой циновке
в фанзе у тазов! Гостеприимные удэгейцы окружили нас всяческим вниманием: одни принесли мясо, другие — чай, третьи — сухую рыбу. Я вымылся, надел чистое белье и занялся работой.
Подойдя к устью Такемы, я увидел, что, пока мы ходили
в горы, река успела переменить свое устье. Теперь оно было у левого края
долины, а там, где мы переезжали реку на лодке, образовался высокий вал из песка и гальки. Такие перемещения устьев рек
в прибрежном районе происходят очень часто
в зависимости от наводнений и от деятельности морского прибоя.