Неточные совпадения
— Женщин не знал, подлец, да? И это мне смеешь говорить, мне, которую все
мужчины… все… Где же у тебя совесть, что же ты со мной делаешь!
Живой не дамся, да! А я вот мертвая — понимаешь, подлец, мертвая я. А я вот наплюю в твое лицо… На…
живой! На, подлец, на! Иди теперь, иди!
Неточные совпадения
Женщины того мира казались ему особой породой. Как пар и машины заменили
живую силу рук, так там целая механика жизни и страстей заменила природную жизнь и страсти. Этот мир — без привязанностей, без детей, без колыбелей, без братьев и сестер, без мужей и без жен, а только с
мужчинами и женщинами.
Женщины, то есть тагалки, гораздо лучше
мужчин: лица у них правильнее, глаза смотрят
живее, в чертах больше смышлености, лукавства, игры, как оно и должно быть.
И в-пятых, наконец, всем людям, подвергнутым этим воздействиям, внушалось самым убедительным способом, а именно посредством всякого рода бесчеловечных поступков над ними самими, посредством истязания детей, женщин, стариков, битья, сечения розгами, плетьми, выдавания премии тем, кто представит
живым или мертвым убегавшего беглого, разлучения мужей с женами и соединения для сожительства чужих жен с чужими
мужчинами, расстреляния, вешания, — внушалось самым убедительным способом то, что всякого рода насилия, жестокости, зверства не только не запрещаются, но разрешаются правительством, когда это для него выгодно, а потому тем более позволено тем, которые находятся в неволе, нужде и бедствиях.
Прямо против него, на лавке под образами, сидел соперник Яшки — рядчик из Жиздры: это был невысокого роста плотный
мужчина лет тридцати, рябой и курчавый, с тупым вздернутым носом,
живыми карими глазками и жидкой бородкой.
Жены сосланных в каторжную работу лишались всех гражданских прав, бросали богатство, общественное положение и ехали на целую жизнь неволи в страшный климат Восточной Сибири, под еще страшнейший гнет тамошней полиции. Сестры, не имевшие права ехать, удалялись от двора, многие оставили Россию; почти все хранили в душе
живое чувство любви к страдальцам; но его не было у
мужчин, страх выел его в их сердце, никто не смел заикнуться о несчастных.