— Гоните-ка его, Александр Иваныч. Ему говорят, завтра соорудим шалаш,
не лезть же на ночь за хворостом, глаза выколешь, а он страдать: построечку да построечку!
За ним редко кто следовал, и постепенно установился такой порядок, чтобы и
не лезть к атаману, раз он удалился на свое место.
Неточные совпадения
— Кот? А кот сразу поверил… и раскис. Замурлыкал, как котенок, тычется головой, кружится, как пьяный, вот-вот заплачет или скажет что-нибудь. И с того вечера стал я для него единственной любовью, откровением, радостью, Богом, что ли, уж
не знаю, как это на ихнем языке: ходит за мною по пятам,
лезет на колена, его уж другие бьют, а он
лезет, как слепой; а то ночью заберется на постель и так развязно, к самому лицу — даже неловко ему сказать, что он облезлый и что даже кухарка им гнушается!
Но Колесников
не ответил. А через час он услыхал, что Саша подымается и
лезет к выходу, и спросил...
О том, что он произнес эту фразу, он никогда
не узнал. Но где же недавняя гордая и холодная каменность и сила? — ушла навсегда. Руки дрожат и ходят, как у больного; в черные круги завалились глаза и бегают тревожно, и губы улыбаются виновато и жалко. Хотелось бы спрятаться так, чтобы
не нашли, — где тут можно спрятаться? Везде сквозь листья проникает свет, и как ночью нет светлого, так днем нет темного нигде. Все светится и
лезет в глаза — и ужасно зелены листья. Если побежать, то и день побежит вместе…
Обойдя кругом, переулками, Саша добрался до того места в заборе, откуда в детстве он смотрел на дорогу с двумя колеями, а потом перелезал к ожидавшим Колесникову и Петруше. Умерли и Колесников, и Петруша, а забор стоит все так же —
не его это дело, человеческая жизнь! Тогда
лез человек сюда, а теперь
лезет обратно и эту сторону царапает носками, ища опоры, —
не его это дело, смутная и страшная человеческая жизнь!
Не его это дело, человеческая жизнь:
лез человек сюда, а теперь
лезет обратно и уходит в темноту — навсегда.
— Да, это очень смешно. Она милая женщина и хитрая, и себе на уме в своих делах, как все женщины, когда они, как рыбы,
не лезут из воды на берег, а остаются в воде, то есть в своей сфере…
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Не судьба, батюшка, судьба — индейка: заслуги привели к тому. (В сторону.)Этакой свинье
лезет всегда в рот счастье!
Осип приносит свечу. Хлестаков печатает. В это время слышен голос Держиморды: «Куда
лезешь, борода? Говорят тебе, никого
не велено пускать».
Артемий Филиппович (в сторону).Эка, черт возьми, уж и в генералы
лезет! Чего доброго, может, и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый
не взял бы его, довольно. (Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович, и нас
не позабудьте.
— А я, брат, — говорил Ноздрев, — такая мерзость
лезла всю ночь, что гнусно рассказывать, и во рту после вчерашнего точно эскадрон переночевал. Представь: снилось, что меня высекли, ей-ей! и, вообрази, кто? Вот ни за что
не угадаешь: штабс-ротмистр Поцелуев вместе с Кувшинниковым.
У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и
лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего
не было.