Неточные совпадения
Перед
глазами двигалась черная с серебром треугольная спина
священника, и было почему-то приятно, что она такая необыкновенная, и на мгновение открывался ясный смысл в том, что всегда было непонятно: в синих полосках ладана, в странности одежды, даже в том, что какой-то совсем незначительный человек с козлиной реденькой бородкой шепчет: «Раздавайте!», а сам, все так же на ходу, уверенно и громко отвечает
священнику...
«Да скоро ли он?» — думал Погодин, мучась. Слегка расставив ноги в мягких, без каблуков, сапогах, — точно не смел стать спокойнее и тверже, —
священник нерешительно касался рукою наперсного креста; вдруг заморгал часто выцветшими
глазами и сказал добрым, дрожащим от доброты и желания убедить голосом...
Те подползли и поднялись на ноги — и все таким образом вошли в моленную. Народу в ней оказалось человек двести. При появлении священника и чиновника в вицмундире все, точно по команде, потупили головы. Стоявший впереди и наряженный даже в епитрахиль мужик мгновенно стушевался; епитрахили на нем не стало, и сам он очутился между другими мужиками, но не пропал он для
глаз священника.
Неточные совпадения
Крестьяне сняли шапочки. // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И мерину саврасому // Загородили путь. //
Священник поднял голову, // Глядел,
глазами спрашивал: // Чего они хотят?
Старичок-священник, с редкою полуседою бородой, с усталыми, добрыми
глазами, стоял у аналоя и перелистывал требник.
— Здесь Христос невидимо предстоит, принимая вашу исповедь, — сказал он, указывая на Распятие. — Веруете ли вы во всё то, чему учит нас Святая Апостольская Церковь? — продолжал
священник, отворачивая
глаза от лица Левина и складывая руки под эпитрахиль.
Пока
священник читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни;
глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена
священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл
глаза.
Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
Священник подождал несколько секунд, не скажет ли он еще чего, и, закрыв
глаза, быстрым владимирским на «о» говором сказал: