Неточные совпадения
Отовсюду снизу тянулись руки, и пальцы на них судорожно сокращались, хватая все, и кто попадал в эту западню, тот уже не мог выбраться назад:
сотни пальцев, крепких и слепых,
как клешни, сжимали ноги, цеплялись за одежду, валили человека на себя, вонзались в глаза и душили.
Они умирают
сотнями в пропастях, в волчьих ямах, приготовленных для здоровых и умных, на остатках колючей проволоки и кольев; они вмешиваются в правильные, разумные сражения и дерутся,
как герои — всегда впереди, всегда бесстрашные; но часто бьют своих.
Но
какое «или»? Разве есть слова, которые могли бы вернуть их к разуму, слова, на которые не нашлось бы других таких же громких и лживых слов? Или стать перед ними на колени и заплакать? Но ведь
сотни тысяч слезами оглашают мир, а разве это хоть что-нибудь дает? Или на их глазах убить себя? Убить! Тысячи умирают ежедневно и разве это хоть что-нибудь дает?
— Неглупый парень, — сказал Лютов, кивнув головой вслед Василию и наливая водку в рюмки. — «Коммунистический манифест» вызубрил и вообще — читает! Ты, конечно, знаешь, в
каких сотнях тысяч разошлась сия брошюрка? Это — отрыгнется! Выпьем…
Подсудимый, буйный характером и разнузданный, не обидел меня предварительно,
как сотню, может быть, лиц в этом городе, отчего многие и предупреждены против него заранее.
Доримедонт Васильич видел, как Грайворону схватили и повлекли и
как сотни рук все стремились дать ему хоть одного пинка или затрещину. В общем это выходило, по соображениям Дон-Кихота, для одного довольно много, и он вступился. Он расправил свои руки и отбил Грайворону, а потом, крикнув: «Зинобей!», примчал отбитого трубача в Протозаново и снова скрылся на своих вихрях.
Неточные совпадения
Подите кто-нибудь!» // Замялись наши странники, // Желательно бы выручить // Несчастных вахлаков, // Да барин глуп: судись потом, //
Как влепит
сотню добрую // При всем честном миру!
Постой! уж скоро странничек // Доскажет быль афонскую, //
Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, //
Как шли покорно иноки // И погибали
сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
«А статских не желаете?» // — Ну, вот еще со статскими! — // (Однако взяли — дешево! — // Какого-то сановника // За брюхо с бочку винную // И за семнадцать звезд.) // Купец — со всем почтением, // Что любо, тем и потчует // (С Лубянки — первый вор!) — // Спустил по
сотне Блюхера, // Архимандрита Фотия, // Разбойника Сипко, // Сбыл книги: «Шут Балакирев» // И «Английский милорд»…
Он всё это обдумывал
сотни раз и был убежден, что дело развода не только не очень просто,
как говорил его шурин, но совершенно невозможно.
― Да, очень хороша, ― сказал он и начал, так
как ему совершенно было всё равно, что о нем подумают, повторять то, что
сотни раз слышал об особенности таланта певицы.