Неточные совпадения
«Вот и больная
невестка себя не пожалела, встала, оделась и пришла развеселить старика», —
сказал он с нежностью.
«Братец, к нам переменится, не станет нас так любить и жаловать, как прежде, молодая жена ототрет родных, и дом родительский будет нам чужой» — это непременно
сказали бы сестры Алексея Степаныча, хотя бы его невеста была их поля ягода; но
невестки Софьи Николавны хуже нельзя было придумать для них.
После кофе Степан Михайлыч встал и,
сказав: «Теперь надо хорошенько уснуть, да и молодым с дороги тоже бы отдохнуть не мешало», пошел в свою горницу, куда проводили его сын и
невестка.
«Что это ты так рано вскочила? — весело
сказал он, обнимая
невестку.
Ложась уснуть по обыкновению, старик
сказал: «Ну, Ариша, кажись, бог дал нам славную
невестку; ее грешно не полюбить».
Я уже
сказал, что Аксинья Степановна была добрая женщина, что она полюбила
невестку, и потому очень естественно, что она в качестве гостеприимной хозяйки приняла и чествовала молодых с полным радушием.
После вечернего чая Степан Михайлыч, благоволение к
невестке которого час от часу увеличивалось, приказал пригнать со степи табун лошадей, чтоб показать его Софье Николавне, которая как-то между слов
сказала, что не имеет понятия о табуне и желала бы его видеть.
Степан Михайлыч видимо обрадовался
невестке и даже
сказал, что соскучился по ней.
Он часто обращался к ней во время обеда, требуя разных мелких услуг: «то-то мне подай, того-то мне налей, выбери мне кусочек по своему вкусу, потому что, дескать, у нас с
невесткой один вкус; напомни мне, что бишь я намедни тебе
сказал; расскажи-ка нам, что ты мне тогда-то говорила, я как-то запамятовал…» Наконец, и после обеда: «то поди прикажи, то поди принеси…» и множество тому подобных мелочей, тонких вниманий, ласковых обращений, которые, несмотря на их простую, незатейливую отделку и грубоватую иногда форму, были произносимы таким голосом, сопровождались таким выражением внутреннего чувства, что ни в ком не осталось сомнения, что свекор души не слышит в
невестке.
В этот же день вечером без церемонии
сказал Степан Михайлыч, что пора и остальным гостям ко дворам и что он хочет последние дни провести с сыном и
невесткой и потолковать с ними без помехи.
Я
сказал, что сладкие надежды зашевелились в голове Степана Михайлыча при получении добрых известий о восстановлении здоровья
невестки.
Неточные совпадения
Из-за густых ресниц ее блестящих глаз вдруг показались слезы. Она пересела ближе к
невестке и взяла ее руку своею энергическою маленькою рукой. Долли не отстранилась, но лицо ее не изменяло своего сухого выражения. Она
сказала:
Что же касается до жены Ивана Петровича, то Петр Андреич сначала и слышать о ней не хотел и даже в ответ на письмо Пестова, в котором тот упоминал о его
невестке, велел ему
сказать, что он никакой якобы своей
невестки не ведает, а что законами воспрещается держать беглых девок, о чем он считает долгом его предупредить; но потом, узнав о рождении внука, смягчился, приказал под рукой осведомиться о здоровье родительницы и послал ей, тоже будто не от себя, немного денег.
Петр Андреич, узнав о свадьбе сына, слег в постель и запретил упоминать при себе имя Ивана Петровича; только мать, тихонько от мужа, заняла у благочинного и прислала пятьсот рублей ассигнациями да образок его жене; написать она побоялась, но велела
сказать Ивану Петровичу через посланного сухопарого мужичка, умевшего уходить в сутки по шестидесяти верст, чтоб он не очень огорчался, что, бог даст, все устроится и отец переложит гнев на милость; что и ей другая
невестка была бы желательнее, но что, видно, богу так было угодно, а что она посылает Маланье Сергеевне свое родительское благословение.
Борис Федорович в последние годы пошел быстро в гору. Он сделался шурином царевича Федора, за которого вышла сестра его Ирина, и имел теперь важный сан конюшего боярина. Рассказывали даже, что царь Иван Васильевич, желая показать, сколь Годунов и
невестка близки его сердцу, поднял однажды три перста кверху и
сказал, дотрогиваясь до них другою рукой:
Вообще
невестками своими, как и внуками, Татьяна Власьевна была очень довольна и в случае каких недоразумений всегда говорила: «Ну, милушка, час терпеть, а век жить…» Но она не могла того же
сказать о невитом сене, Нюше, характер которой вообще сильно беспокоил Татьяну Власьевну, потому что напоминал собой нелюбимую дочь-модницу, Алену Евстратовну.