Неточные совпадения
Вот описание
с натуры молодого травника, — старые же несравненно светлее или белее пером: длина от носа
до хвоста шесть вершков, длина носа без малого вершок, половина носа к корню красноватого цвета
с маленькою чернотой на верхней половинке, а концы обеих половинок носа черноваты,
голова, шея и спина серо-каштанового цвета, такого же цвета и крылья; правильные перья темно-каштановые; хвост средней величины, беловатый
с поперечными коричневыми полосками, брюхо беловатое
с коричневыми крапинами; длина
ног два
с четвертью вершка, цвет их красноватый.
Длина этой утки от носа
до хвоста, или, лучше сказать
до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, темно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий;
голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною
с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада
ногами, темно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу,
с редкими, неправильными, темными пятнами;
ноги гагары от лапок
до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех птиц.
Глаза темные, брови широкие и красные,
голова небольшая, шея довольно толстая; издали глухарь-косач покажется черным, но это несправедливо: его
голова и шея покрыты очень темными, но в то же время узорно-серыми перышками; зоб отливает зеленым глянцем, хлупь испещрена белыми пятнами по черному полю, а спина и особенно верхняя сторона крыльев — по серому основанию имеют коричневые длинные пятна; нижние хвостовые перья — темные,
с белыми крапинками на лицевой стороне, а верхние, от спины идущие, покороче и серые; подбой крыльев под плечными суставами ярко-белый
с черными крапинами, а остальной — сизо-дымчатый;
ноги покрыты мягкими, длинными, серо-пепельного цвета перышками и очень мохнаты
до самых пальцев; пальцы же облечены, какою-то скорлупообразною, светлою чешуйчатою бронею и оторочены кожаною твердою бахромою; ногти темные, большие и крепкие.
Итак, отдавши нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру очень рано, вымывшись, вытершись
с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, — а в тот день случись воскресенье, — выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель на больших медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.
Их дочки Таню обнимают. // Младые грации Москвы // Сначала молча озирают // Татьяну
с ног до головы; // Ее находят что-то странной, // Провинциальной и жеманной, // И что-то бледной и худой, // А впрочем, очень недурной; // Потом, покорствуя природе, // Дружатся с ней, к себе ведут, // Целуют, нежно руки жмут, // Взбивают кудри ей по моде // И поверяют нараспев // Сердечны тайны, тайны дев.
Неточные совпадения
— Зачем? — говорил он,
с каким-то диким изумлением обозревая жалобщика
с головы до ног.
Она быстрым взглядом оглядела
с головы до ног его сияющую свежестью и здоровьем фигуру. «Да, он счастлив и доволен! — подумала она, — а я?… И эта доброта противная, за которую все так любят его и хвалят; я ненавижу эту его доброту», подумала она. Рот ее сжался, мускул щеки затрясся на правой стороне бледного, нервного лица.
К ней дамы подвигались ближе; // Старушки улыбались ей; // Мужчины кланялися ниже, // Ловили взор ее очей; // Девицы проходили тише // Пред ней по зале; и всех выше // И нос и плечи подымал // Вошедший
с нею генерал. // Никто б не мог ее прекрасной // Назвать; но
с головы до ног // Никто бы в ней найти не мог // Того, что модой самовластной // В высоком лондонском кругу // Зовется vulgar. (Не могу…
Володя и старший Ивин нагнули ему
голову и поставили ее на лексиконы; я и Сережа схватили бедного мальчика за тоненькие
ноги, которыми он махал в разные стороны, засучили ему панталоны
до колен и
с громким смехом вскинули их кверху; младший Ивин поддерживал равновесие всего туловища.
Последняя смелость и решительность оставили меня в то время, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, и застенчивость моя дошла
до последних пределов: я чувствовал, как кровь от сердца беспрестанно приливала мне в
голову, как одна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носу выступали крупные капли пота. Уши горели, по всему телу я чувствовал дрожь и испарину, переминался
с ноги на
ногу и не трогался
с места.