— Эх, Репка, Репка. Вот ежели его бы — ну прямо по шапке золота на рыло… Пропал Репка… Годов восемь назад его взяли, заковали и
за бугры отправили… Кто он — не дознались…
Однако последнего боялся теперь, потому что общество его отказалось принимать, и если «пымают, то
за бугры, значит, жигана водить» [«За бугры жигана водить» — в Сибирь.].
Неточные совпадения
Левин шел
за ним и часто думал, что он непременно упадет, поднимаясь с косою на такой крутой
бугор, куда и без косы трудно влезть; но он взлезал и делал что надо.
И живая женщина
за столом у самовара тоже была на всю жизнь сыта: ее большое, разъевшееся тело помещалось на стуле монументально крепко, непрерывно шевелились малиновые губы, вздувались сафьяновые щеки пурпурного цвета, колыхался двойной подбородок и
бугор груди.
Вдруг на опушке леса из-за небольшого
бугра показался огромным мухомором красный зонтик, какого не было у Лидии и Алины, затем под зонтиком Клим увидел узкую спину женщины в желтой кофте и обнаженную, с растрепанными волосами, острую голову Лютова.
Что я было принял
за рощу, оказалось темным и круглым
бугром.
Исключение насчет «на чай» прислуге он делал только
за этим почетным столом, чтоб не отставать от других. Здесь каждый платил
за себя, а Савва Морозов любил шиковать и наливал соседей шампанским. От него в этом не отставал и Савва Мамонтов. Мне как-то пришлось сидеть между ними. Я слушал с интересом рассказ Мамонтова о его Северном павильоне справа, а слева — Савва Морозов все подливал и подливал мне «Ау», так как
Бугров сидел с ним рядом и его угощал Морозов.