Неточные совпадения
Заблеял дикий барашек, [Так называет народ бекаса, потому что он, быстро и прямо опускаясь вниз, подгибает одно крыло, а другим машет так часто, что от
сильного упора
в воздухе происходит звук, подобный блеянию барашка.
Впрочем,
в таких местах они бывают редко и ненадолго, особенно
в пару, где молодая трава, несмотря на
сильную растительность черноземной оренбургской почвы, довольно мала и прятаться
в ней птице неудобно.
Несколько речек, большей или меньшей величины, постепенно впадают одна
в другую. Обильнейшая водою по праву, а счастливейшая иногда без всякого права, поглощая
в себе имена других, удерживает свое собственное и продолжает течение уже многоводною и
сильною рекою. Густая, разнообразная и обширная урема почти обыкновенно разрастается на ее берегах.
Без сомнения, они имеют скрытые на дне родники, и весьма
сильные, которые вознаграждают убыль, производимую испарением воды во время летних жаров и засух, убыль, которая
в них бывает мало заметна.
Весною стаи кряковных уток прилетают еще
в исходе марта, ранее других утиных пород, кроме нырков; сначала летят огромными стаями, полетом ровным и
сильным, высоко над землею, покрытою еще тяжелою громадою снегов, едва начинающих таять.
Маленькие цыплята лысены бывают покрыты почти черным пухом. Мать не показывает к детям такой
сильной горячности, как добрые утки не рыбалки: спрятав цыплят, она не бросается на глаза охотнику, жертвуя собою, чтобы только отвесть его
в другую сторону, а прячется вместе с детьми, что гораздо и разумнее.
В Оренбургской губернии бьют из них масло, вкус которого и запах так пронзительно остры, что одну ложку его кладут на бутылку макового масла, и этого достаточно, чтобы сообщить целой бутылке очень
сильный, приятный и ароматический вкус; если персикового масла положить более, то оно производит желудочные и головные боли] промеж которого виднеются иногда желтые полосы или круговины цветущего чилизника.
На восходе солнца, когда ночной туман садится благодатною росою на землю, когда все запахи цветов и растений дышат
сильнее, благовоннее — невыразимо очаровательна прелесть весеннего утра
в степи…
Но
сильный ветер, безгранично властвуя степью, склоняет до пожелтевших корней слабые, гибкие кусты ковыля, треплет их, хлещет, рассыпает направо и налево, бьет об увядшую землю, несет по своему направлению, и взору представляется необозримое пространство, все волнующееся и все как будто текущее
в одну сторону.
Весьма естественно, что журавль —
сильная птица, но к этой силе присоединяются особенные оборонительные оружия, которыми снабдила его природа; они состоят
в крепости костей его крыльев, удар которых ужасно силен,
в длинных ногах и крепких пальцах с твердыми ногтями и, наконец,
в довольно длинном, очень крепком и остром клюве.
Это случилось
в августе, во время еще
сильных жаров.
Покуда не были изобретены пистоны, дождь не только мешал стрелять, но даже иногда прогонял с поля охотника, потому что у ружей с кремнями очень трудно укрывать полку с порохом: он как раз отсыреет и даже замокнет, а при
сильном дожде и никакое сбережение не возможно; но с пистонами дождь не помеха, и сивок, без сомнения, убить очень много
в одно поле.
Много хлопотал я, чтоб все это узнать поближе и поподробнее, но при всех моих стараниях никак не мог подглядеть их совокупления, потому что
в траве и
в кустах ничего разглядеть нельзя, несмотря на довольно
сильную зрительную трубку, которою я вооружался
в своих наблюдениях.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева;
в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение
в древесном стволе; оно становится
сильнее с каждым ударом и переходит
в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит вершиною, на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму
сильного ветра, рухнет на землю!..
Хотя дух от целой тетеревиной выводки весьма силен и даже тупая собака горячо ищет по ее следам, но знойное время года много ей мешает: по ранним утрам и поздним вечерам
сильная роса заливает чутье, а
в продолжение дня жар и духота скоро утомляют собаку, и притом пыль от иных отцветших цветков и засохших листьев бросается ей
в нос и также отбивает чутье, а потому нужна собака нестомчивая, с чутьем тонким и верхним, Не имеющая же этих качеств, разбирая бесчисленные и перепутанные нити следов, сейчас загорится и отупеет, ибо тетеревята бегают невероятно много.
Вообще витютин очень
сильная и крепкая к ружью птица и, по моему замечанию, уступает
в этом качестве только тетереву, следовательно дробь надобно употреблять утиную, 4-го и даже 3-го нумера.
Стрелять их надобно с подъезда, а пешком редко удастся подойти
в меру, разве местность позволит из-за чего-нибудь подкрасться; впрочем, покуда скирды стоят
в поле и довольно часты (как бывает при
сильных урожаях), то подкрадываться из-за них весьма удобно и нередко убить одним зарядом несколько штук.
Высыпки бывают иногда так многочисленны, что даже опытный и хладнокровный охотник смутится и растеряется, а молодой, горячий просто с ума сойдет, и если к этому присоединится собака, которая гоняется за птицей, то
в несколько минут распугается и разлетится бог знает куда сотенная высыпка Когда случится нечаянно наткнуться на высыпку, вальдшнепы вдруг начнут вскакивать, производя довольно
сильный шум крыльями и мелькая во всех направлениях: впереди, с боков и даже сзади.
Наружность зайца известна всем, но он имеет
в себе замечательную особенность: это устройство его задних ног, которые гораздо длиннее, толще,
сильнее передних и снабжены необыкновенно эластическими, крепкими, сухими жилами.
Неточные совпадения
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не
в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И пели;
в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и
сильные // Гремели голоса:
— По времени Шалашников // Удумал штуку новую, // Приходит к нам приказ: // «Явиться!» Не явились мы, // Притихли, не шелохнемся //
В болотине своей. // Была засу́ха
сильная, // Наехала полиция,
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну —
в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, //
Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Прилетела
в дом // Сизым голубем… // Поклонился мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! // Вы садитесь-ка, // Вы не кланяйтесь, // Вы послушайте. // Что скажу я вам: // Тому кланяться, // Кто
сильней меня, — // Кто добрей меня, // Тому славу петь. // Кому славу петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!
Судья, который, не убояся ни мщения, ни угроз
сильного, отдал справедливость беспомощному,
в моих глазах герой.