Из такого чтения выходило что-то драматическое. Я много и усердно хлопотал, передавая мои литературные убеждения, наконец довел свою противницу до некоторой уступки; она защищала кн. Долгорукова его же
стихом и говорила нараспев звучным голоском своим, не заботясь о мере...
Неточные совпадения
Впоследствии она где-то достала гравированный портрет Бухана,
и четыре
стиха, напечатанные под его портретом на французском языке, были кем-то переведены русскими
стихами, написаны красиво на бумажке
и наклеены сверх французских.
Последние два
стиха произносил я с гордостью
и наслаждением. Я должен признаться, что последний
стих я
и теперь произношу с удовольствием
и слышу в нем что-то крепкое
и стремительное. Я не преминул похвастаться чтением наизусть
стихов из «Россиады» пред моим покровителем С.
И. Аничковым: он, выслушав меня, похвалил
и обещал подарить Ломоносова.
Между тем дом, который был пуст
и тих, когда я его осматривал, начал наполняться
и оживляться.
Эти
стихи уже были совсем не то, что
стихи Сумарокова
и Хераскова.
С особенною живостью припоминаю я, что уже незадолго до его смерти, очень больному, прочел я ему
стихи на Державина
и Карамзина, не знаю кем написанные, едва ли не Шатровым.
Забыв свою болезнь
и часто возвращающиеся мучительные ее припадки, Чичагов, слушая мое чтение, смеялся самым веселым смехом, повторяя некоторые
стихи или выражения. «Ну, друг мой, — сказал он мне потом с живым
и ясным взглядом, — ты меня так утешил, что теперь мне не надо
и приема опиума». Во время страданий, превышающих силы человеческие, он употреблял опиум в маленьких приемах.
Потихоньку я выучил лучшие его стихотворения наизусть. Дело доходило иногда до ссоры, но ненадолго: на мировой мы обыкновенно читали наизусть
стихи того же князя Долгорукова, под названием «Спор». Речь шла о достоинстве солнца
и луны. Я восторженно декламировал похвалы солнцу, а Миницкая повторяла один
и тот же
стих, которым заканчивался почти каждый куплет: «Все так, да мне луна милей». Вот как мы это делали...
Но Ленский, не имев, конечно, // Охоты узы брака несть, // С Онегиным желал сердечно // Знакомство покороче свесть. // Они сошлись. Волна и камень, //
Стихи и проза, лед и пламень // Не столь различны меж собой. // Сперва взаимной разнотой // Они друг другу были скучны; // Потом понравились; потом // Съезжались каждый день верхом // И скоро стали неразлучны. // Так люди (первый каюсь я) // От делать нечего друзья.
— Да, это прекрасно, моя милая, — сказала бабушка, свертывая мои
стихи и укладывая их под коробочку, как будто не считая после этого княгиню достойною слышать такое произведение, — это очень хорошо, только скажите мне, пожалуйста, каких после этого вы можете требовать деликатных чувств от ваших детей?
Тут он взял от меня тетрадку и начал немилосердно разбирать каждый
стих и каждое слово, издеваясь надо мной самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. «Посмотрим, — сказал он, — сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти? Уж не Марья ль Ивановна?»
Напротив, с Катей Аркадий был как дома; он обращался с ней снисходительно, не мешал ей высказывать впечатления, возбужденные в ней музыкой, чтением повестей,
стихов и прочими пустяками, сам не замечая или не сознавая, что эти пустяки и его занимали.
Неточные совпадения
Добчинский. Я бы
и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть
стихи разные расскажет
и, если где попадет ножик, сейчас сделает маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот
и Петр Иванович знает.
Но когда он убедился, что злодеяние уже совершилось, то чувства его внезапно
стихают,
и одна только жажда водворяется в сердце его — это жажда безмолвия.
— Слушай! — сказал он, слегка поправив Федькину челюсть, — так как ты память любезнейшей моей родительницы обесславил, то ты же впредь каждый день должен сию драгоценную мне память в
стихах прославлять
и стихи те ко мне приносить!
Когда запели причастный
стих, в церкви раздались рыдания,"больше же всех вопили голова
и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов. «Были между ними, — говорит летописец, — старики седые
и плакали горько, что сладкую волю свою прогуляли; были
и молодые, кои той воли едва отведали, но
и те тоже плакали. Тут только познали все, какова такова прекрасная воля есть». Когда же раздались заключительные
стихи песни: