Неточные совпадения
Позвал честной купец меньшую дочь и
стал ей все рассказывать, все от слова до слова, и не успел кончить речи своей, как
стала перед ним на колени дочь меньшая, любимая и сказала: «Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к
зверю лесному, чуду морскому и
стану жить у него.
Вынимает он перстень
зверя лесного, чуда морского из ларца кованого, надевает перстень на правый мизинец меньшой любимой дочери — и не
стало ее в тое же минуточку, со всеми ее пожитками.
Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякой день угощенья и веселья новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи, по темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали ей широкую, широкую и гладкую, и
стала она рукодельями заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы частым жемчугом,
стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному
зверю, чуду морскому; а и
стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами огненными.
Стала она его о том молить и просить; да
зверь лесной, чудо морское не скоро на ее просьбу соглашается, испугать ее своим голосом опасается; упросила, умолила она своего хозяина ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в последний раз на стене беломраморной словесами огненными...
И услышала она, ровно кто вздохнул, за беседкою, и раздался голос страшный, дикой и зычный, хриплый и сиплый, да и то говорил он еще вполголоса; вздрогнула сначала молодая дочь купецкая, красавица писаная, услыхала голос
зверя лесного, чуда морского, только со страхом своим совладала и виду, что испужалася, не показала, и скоро слова его ласковые и приветливые, речи умные и разумные
стала слушать она и заслушалась, и
стало у ней на сердце радошно.
Прошло мало ли, много ли времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами
зверя лесного, чуда морского, и
стала она его о том просить и молить; долго он на то не соглашается, испугать ее опасается, да и был он такое страшилище, что ни в сказке сказать, ни пером написать; не токмо люди,
звери дикие его завсегда устрашалися и в свои берлоги разбегалися.
Вот однова и привиделось во сне молодой купецкой дочери, красавице писаной, что батюшка ее нездоров лежит; и напала на нее тоска неусыпная, и увидал ее в той тоске и слезах
зверь лесной, чудо морское и вельми закручинился и
стал спрашивать: отчего она во тоске, во слезах?
Рассказала она ему свой недоброй сон и
стала просить у него позволения: повидать своего батюшку родимого и сестриц своих любезныих; и возговорит к ней
зверь лесной, чудо морское: «И зачем тебе мое позволенье?
День проходит, как единый час, другой день проходит, как минуточка, а на третий день
стали уговаривать меньшую сестру сестры старшие, чтоб не ворочалась она к
зверю лесному, чуду морскому.
И когда пришел настоящий час,
стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно
стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих
зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
Неточные совпадения
Шум и визг от железных скобок и ржавых винтов разбудили на другом конце города будочника, который, подняв свою алебарду, закричал спросонья что
стало мочи: «Кто идет?» — но, увидев, что никто не шел, а слышалось только вдали дребезжанье, поймал у себя на воротнике какого-то
зверя и, подошед к фонарю, казнил его тут же у себя на ногте.
Тут вспомнил кстати и о — кове мосте, и о Малой Неве, и ему опять как бы
стало холодно, как давеча, когда он стоял над водой. «Никогда в жизнь мою не любил я воды, даже в пейзажах, — подумал он вновь и вдруг опять усмехнулся на одну странную мысль: ведь вот, кажется, теперь бы должно быть все равно насчет этой эстетики и комфорта, а тут-то именно и разборчив
стал, точно
зверь, который непременно место себе выбирает… в подобном же случае.
А ведь Сонечка-то, пожалуй, сегодня и сама обанкрутится, потому тот же риск, охота по красному
зверю… золотопромышленность… вот они все,
стало быть, и на бобах завтра без моих-то денег…
Овечкам от Волков совсем житья не
стало, // И до того, что, наконец, // Правительство
зверей благие меры взяло // Вступиться в спа́сенье Овец, — // И учреждён Совет на сей конец.
— Мне кажется — спокойнее
стал я. У меня, знаешь ли, такое впечатление осталось, как будто я на лютого
зверя охотился, не в себя стрелял, а — в него. И еще: за угол взглянул.