Мы прежде никогда не обедали розно с отцом и матерью, кроме того времени, когда
мать уезжала в Оренбург или когда была больна, и то мы обедали не одни, а с дедушкой, бабушкой и тетушкой, и мне такое отлучение и одиночество за обедом было очень грустно.
Неточные совпадения
Евсеич предлагал и мне поиграть, и мне самому иногда хотелось; но у меня недоставало для этого смелости, да и
мать,
уезжая, запретила нам входить в какие-нибудь игры или разговоры с багровской прислугой.
Наконец гости
уехали, взяв обещание с отца и
матери, что мы через несколько дней приедем к Ивану Николаичу Булгакову в его деревню Алмантаево, верстах в двадцати от Сергеевки, где гостил Мансуров с женою и детьми. Я был рад, что
уехали гости, и понятно, что очень не радовался намерению ехать в Алмантаево; а сестрица моя, напротив, очень обрадовалась, что увидит маленьких своих городских подруг и знакомых: с девочками Мансуровыми она была дружна, а с Булгаковыми только знакома.
Накануне все, кроме отца и
матери, даже двоюродные сестры,
уехали ночевать в Неклюдово.
В девятый же день и отец с
матерью, рано поутру, чтоб поспеть к обедне,
уехали туда же.
Между прочим,
мать рассказывала мне, как ей не хочется
уезжать на житье в деревню.
Но моя
мать была довольна, что
уехала из Багрова: она не любила его и всегда говорила, что все ее болезни происходят от низкого и сырого местоположения этой деревни.
Отец мой, побывав в Старом Багрове,
уехал хлопотать по делам в Симбирск и Лукоянов. Он оставался там опять гораздо более назначенного времени, чем
мать очень огорчалась.
И от всего этого надобно было
уехать, чтоб жить целую зиму в неприятном мне Чурасове, где не нравились мне многие из постоянных гостей, где должно избегать встречи с тамошней противной прислугой и где все-таки надо будет сидеть по большей части в известных наших, уже опостылевших мне, комнатах; да и с
матерью придется гораздо реже быть вместе.
Когда стало приближаться Крещенье, которое было в то же время днем рождения моей
матери, то
мать сказала один раз, разговаривая с Александрой Ивановной в присутствии Прасковьи Ивановны, которая играла с моим отцом в пикет, что очень бы желала на шестое число куда-нибудь
уехать, хоть в Старое Багрово.
Особенно это почувствовалось в то время, когда отец с
матерью уехали года на два в город Никольск на новую службу по судебному ведомству, а я переселился в семью Разнатовских.
Призывая благословение божие на доктора и его жену, высказав им все, что может высказать благодарное материнское сердце,
мать уехала отдохнуть на свою квартиру.
Мать уехала с сыном, и через месяц мальчик выздоровел, и по округе прошла слава о святой целебной силе старца Сергия, как его называли теперь. С тех пор не проходило недели, чтобы к отцу Сергию не приходили, не приезжали больные. И, не отказав одним, он не мог отказывать и другим, и накладывал руку и молился, и исцелялись многие, и слава отца Сергия распространялась дальше и дальше.
Неточные совпадения
Надо было сказать
матери, что она больна, и
уехать домой, но на это у нее не было силы.
Когда всё это так твердо установилось, Кити стало очень скучно, тем более что князь
уехал в Карлсбад, и она осталась одна с
матерью.
Но в это самое время вышла княгиня. На лице ее изобразился ужас, когда она увидела их одних и их расстроенные лица. Левин поклонился ей и ничего не сказал. Кити молчала, не поднимая глаз. «Слава Богу, отказала», — подумала
мать, и лицо ее просияло обычной улыбкой, с которою она встречала по четвергам гостей. Она села и начала расспрашивать Левина о его жизни в деревне. Он сел опять, ожидая приезда гостей, чтоб
уехать незаметно.
— Нет! — говорил он на следующий день Аркадию, —
уеду отсюда завтра. Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. Отправлюсь опять к вам в деревню; я же там все свои препараты оставил. У вас, по крайней мере, запереться можно. А то здесь отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и
мать тоже. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего.
Мать, встретив его торопливыми ласками, тотчас же, вместе с нарядной Спивак,
уехала, объяснив, что едет приглашать губернатора на молебен по случаю открытия школы.