На пленника возведши взор, // «Беги, — сказала дева гор, — // Нигде черкес тебя не встретит. // Спеши; не трать ночных часов; //
Возьми кинжал: твоих следов // Никто во мраке не заметит».
Куницын. Хорошенько ты их, братец, хорошенько! Я сам тебе про себя скажу: я ненавижу этих миллионеров!.. Просто, то есть, на улице встречать не могу, так бы
взял кинжал да в пузо ему и вонзил; потому завидно и досадно!.. Ты, черт возьми, год-то годенской бегаешь, бегаешь, высуня язык, и все ничего, а он только ручкой поведет, контрактик какой-нибудь подпишет, — смотришь, ему сотни тысяч в карман валятся!..
Потом надела она белое платье, от которого томно и сладостно пахло розами, опять
взяла кинжал и легла с ним на постель, поверх белого одеяла.
Неточные совпадения
— Вы нас покидаете? — сказал один из молодежи, принимая трагическую позу: — если бы мы предвидели это, мы
взяли бы с собою
кинжалы. А теперь нам нечем заколоться.
Хаджи-Мурат опустил голову и долго просидел так; потом
взял палочку, лежавшую у тахты, достал из-под
кинжала с слоновой ручкой, оправленной золотом, острый, как бритва, булатный ножик и начал им резать палочку и в одно и то же время рассказывать:
Элдар
взял золотые и тотчас же, выйдя на светлое место, достал из-под
кинжала ножичек и стал пороть подкладку бешмета. Гамзало приподнялся и сидел, скрестив ноги.
Перед рассветом Хаджи-Мурат опять вышел в сени, чтобы
взять воды для омовения. В сенях еще громче и чаще, чем с вечера, слышны были заливавшиеся перед светом соловьи. В комнате же нукеров слышно было равномерное шипение и свистение железа по камню оттачиваемого
кинжала. Хаджи-Мурат зачерпнул воды из кадки и подошел уже к своей двери, когда услыхал в комнате мюридов, кроме звука точения, еще и тонкий голос Ханефи, певшего знакомую Хаджи-Мурату песню. Хаджи-Мурат остановился и стал слушать.
Увидав, что они не могут догнать казака, Ханефи с Хан-Магомой вернулись к своим. Гамзало, добив
кинжалом Игнатова, прирезал и Назарова, свалив его с лошади. Хан-Магома снимал с убитых сумки с патронами. Ханефи хотел
взять лошадь Назарова, но Хаджи-Мурат крикнул ему, что не надо, и пустился вперед по дороге. Мюриды его поскакали за ним, отгоняя от себя бежавшую за ними лошадь Петракова. Они были уже версты за три от Нухи среди рисовых полей, когда раздался выстрел с башни, означавший тревогу.