Я был так счастлив, что по временам не верил своему счастью, думал, что я вижу прекрасный сон, боялся проснуться и,
обнимая мать, спрашивал ее, «правда ли это?» Долее всех вечеров просидела она со мной, и Упадышевский не один раз приходил и просил ее уехать.
Неточные совпадения
Громкий хохот всех присутствующих остановил меня, но
матери моей не понравилась эта шутка: материнское сердце возмутилось испугом своего дитяти; она бросилась ко мне,
обняла меня, ободрила словами и ласками, и, поплакав, я скоро успокоился.
Когда мы легли спать и я по обыкновению
обнял и прижался к сердцу
матери, то мы оба с нею принялись громко рыдать.
Я помню, что несколько раз вздрагивал во сне и начинал рыдать, но
мать обнимала меня, клала мою голову к себе на грудь, и я снова засыпал.
Я забыл все, что вокруг меня происходило,
обнял свою
мать и несколько времени не выпускал ее из моих детских рук.
Мать моя сияла блаженством; она плакала, смеялась, всех
обнимала, особенно Упадышевского и Евсеича, благодарила бога.
Переезжая к нему и расставаясь с Григорием Иванычем, я расплакался, хотел было
обнять его, но он не допустил меня и, будучи сам растроган почти до слез (что я узнал впоследствии из его письма к моей
матери), сухо и холодно сказал мне...
Клим заглянул в дверь: пред квадратной пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка,
обняв мать за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Старуха сейчас же приняла свой прежний суровый вид и осталась за занавеской. Выскочившая навстречу гостю Таисья сделала рукой какой-то таинственный знак и повела Мухина за занавеску, а Нюрочку оставила в избе у стола. Вид этой избы, полной далеких детских воспоминаний, заставил сильно забиться сердце Петра Елисеича. Войдя за занавеску, он поклонился и хотел
обнять мать.
У княжны снова блеснули слезы: она
обняла мать и, поцеловав ее, вышла, держа в одной руке зажженную свечу, а в другой складень.
Неточные совпадения
Мать, слабая, как
мать,
обняла их, вынула две небольшие иконы, надела им, рыдая, на шею.
— Смотрите, добрые люди: одурел старый! совсем спятил с ума! — говорила бледная, худощавая и добрая
мать их, стоявшая у порога и не успевшая еще
обнять ненаглядных детей своих. — Дети приехали домой, больше году их не видали, а он задумал невесть что: на кулаки биться!
Полечка в страхе забилась с детьми в угол на сундук, где,
обняв обоих маленьких, вся дрожа, стала ожидать прихода
матери.
— Нет, я, я более всех виновата! — говорила Дунечка,
обнимая и целуя
мать, — я польстилась на его деньги, но, клянусь, брат, я и не воображала, чтоб это был такой недостойный человек! Если б я разглядела его раньше, я бы ни на что не польстилась! Не вини меня, брат!
Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и руки его не поднимались
обнять их: не могли.
Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.