Мать моя, без сомнения, для своего времени была замечательная женщина.
Но
мать мои была молода, прекрасна, когда я вступил в очарованный лес и взобрался на каменные колени.
–
Мать моя женщина, да забирай, – более витиевато побоялась выражаться.
–
Мать моя карелка. – Перестав жевать, удивлённо проговорила девушка. – Ты чего кусаешься-то, чудь?
Не чуждая – как увидим ниже – поэтического творчества,
мать моя была первоначальным его товарищем.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: асбофанера — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Ну, вот изволь переделывать,
мать моя, – снова заговорила она, когда лиф был снят, – делай, что хочешь, но так оставить нельзя!
– И не думай, что я с какой-то целью его тебе дарю. Он от всей души, чтобы тебе было приятно. Ты ведь
мать моего ребёнка, у тебя должно быть всё самое лучшее.
– Испания! – говорит он страстно, и редкие слёзы падают на горячую землю. – Испания,
мать моя, страна моих детей!
Один раз я пришёл домой очень поздно, и, пока я доил козу и готовил ужин на её молоке, отец и
мать мои заснули.
– Возьми, батюшка, и соверши справедливый суд. Но негоже убивать мать на глазах у сына, поэтому убей прежде меня, чтобы не видел я горькой смерти
матери моей!
Разговор не про мать, его мать я тоже видел, она, покойница, между прочим, мне родная тёща, родная
мать моей родной жены, пусть земля им обеим будет пухом…
Я женат, имею дочь восьми месяцев.
Мать моя умерла в 1954 году. Отец мой жив, работает коммерческим директором фабрики.
В принципе, я тоже мог бы завещать свою часть вам, тем более что
мать моя умерла, а внебрачный отец в моих пожертвованиях не нуждается.
Мать моя была умным, скромным, исключительно отзывчивым человеком.
Впрочем, сердобольная
мать моя, отдавши меня в школу, почти каждую неделю посещала меня, принося с собой сдобные пирожки и лепёшки.
Направо от этих ворот, со стороны сада, был грот, устроенный, как говорили, много лет тому назад
матерью моего отца.
Мать мою, казалось, точила какая-то невысказанная скорбь, но я не стал допытываться, что с нею, ибо втайне винил во всем самого себя, хотя я и не был в состоянии в этом разобраться.
Всё равно её осмотрят рано или поздно, если не мы, то королева,
мать моего друга.
С батюшкой она была очень холодна, с
матерью моею ласкова, а со мною нежна до того, что беспрестанно давала мне горстями скомканные ассигнации.
Тем более что
мать моя тоже, заметьте, джентльмены, не из прачек.
Мать моя начала говорить о жизни актрисы, о театральных интригах, о распущенности, которая царит за кулисами театра, и о своих страхах за меня.
Для моего питания требовалось молоко, но у
матери моей своей коровы ещё не было, а просить молока у брата своего, у которого была корова, она, вероятно, стеснялась, так как у него было своё немалочисленное семейство.
Послание это написал он в пяти экземплярах на простой серой бумаге. Один из них
мать моя подарила мне на память.
Вы любили
мать мою… ей не суждено было жить – не ваша в том вина.
По прошествии полугода
мать моя, по милости господ, отправляясь для услуг, уже брала и меня с собою, и я имел полное право валяться на господских диванах и пользоваться всеми правами ребёнка.
– Вовсе нет. Этим орденом наградила меня
мать моей первой жены за мужество, проявленное в день, когда я пришёл просить у неё руку дочери.
Мать моя была музыкантша и преподавала музыку ради куска хлеба.
А!
Мать моя женщина! Это действительно говорю я! Мне что, пока я спала, операцию на голосовых связках провели?! Может, я теперь и фальцетом петь смогу?
Да и покойная
мать моя принадлежала к одной из ветвей известного венгеро-германского графского рода.
– Покойница –
мать моей бывшей жены, вот я и подумал, что надо прийти.
– Слова твои верны,
мать моя, незачем – и я говорю, незачем было приезжать сюда…
И вот эту тихую голубоглазую бабушку – родную
мать моего родного отца – я, одиннадцатилетняя девочка, выгнала из дома!
– Видишь,
мать моя, в чём тут дело, – досадливо и с расстановкою заговорил он.
– Полно,
мать моя, притворяться, будто ты и не ведаешь ничего!
То ли в подарок сестре моей везли, то ли для жены кто обнову купил, но если хочешь
матери моей приглянуться – всё же стоит себя в порядок привести.
–
Мать моя бобриха, – прошептала я, не пойми как вспомнив любимое выражение из детства. Скалясь и рыча из-за деревьев на меня наступали самые настоящие монстры.
Мать моя была далека от всего этого, но во мне бабушка моя увидела талант и стала меня с детства обучать народному целительству.
Мне было тогда 15 лет, забота о семье лежала на мне, т. к.
мать моя давно умерла.
Страданий
матери моей описать невозможно, но восторженное присутствие духа и надежда спасти своё дитя никогда её не оставляли.
Хотя бы
мать моя выдержала все эти лишения и дожила до более лёгких дней.
Мать моя пришла в ужас от этой прогулки моей с сумасшедшим, могшим швырнуть меня в пропасть, отняла конфекты и засадила в тёмную комнату.
Дядя, вам известно о несчастном браке моего отца, о том, что
мать моя не была ему ровней по рождению, но вы знаете и то, что она была моей матерью, я люблю её, я чту память о ней, хотя никогда её и не видел…
Что можно сделать для неё,
мать моя, как поддержать её в эти тяжкие часы?
Не имея никакой возможности пополнить этот пробел в моих воспоминаниях, я ограничился только тем, что
мать моя сообщала мне изустно.
Поэтому я обратился к технике, да и
мать моя всегда утверждала, что я прирождённый техник.
В руках этих-то господ находилось первоначальное образование моей матери и её брата, и, смело скажу, умственным своим развитием
мать моя обязана самой себе, точно так же, как и брат её.
К преждевременно поседевшей
матери моего отца в отрочестве я испытывал скорее почтение, чем любовь, видимо, потому, что она была серьёзной женщиной с глубоко укоренившимися простыми представлениями о жизни.
Понесла меня
мать моя, жрица, родила меня втайне. Положила в тростниковый ящик, вход мой закрыла смолою, Бросила в реку, что меня не затопила.
Я не задумывался над тем, почему
матери моих друзей непременно усаживали меня за стол, куда бы я ни пришёл.
Все эти пробелы о незабвенной
матери моей считаю сыновним долгом пополнить насколько возможно и вместе с тем приложить к моим воспоминаниям копию с портрета покойной.