Конечно, иная губернская
щеголиха, может быть, и поглумилась бы над покроем их платьев, да ведь они, опять скажу, не в городе и живут.
Эта полунасмешка богатую
щеголиху всерьёз озаботила, однако лишь на минуту.
Есть у белобокой
щеголихи странная слабость ко всякого рода блестящим вещицам – носит в гнёзда кусочки фольги, стёклышки, пуговицы, могут заинтересовать птицу лежащие на подоконнике часики или колечко.
Скоро вы сами прочувствуете – мы будем надушены, как завзятые
щеголихи.
Зато уж – своё рукоделье, а губернская-то
щеголиха, смотришь, иглы не умеет в руки взять… смеяться-то вот только наше дело.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: арменистика — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Дамы цеплялись фижмами и кружевами за свежую солому, которая стесняла их движения и царапала прелестные ножки; гостьи же попроще, в коротких юбках и грубых сабо, резво её топтали и, хохоча во всё горло, потешались над светскими
щеголихами.
Одни из них занимались резьбой по слоновой кости, изготовляя искусные украшения, другие вытачивали из мрамора или алебастра изваяния богов, а ткачи сушили только что покрашенный муслин – излюбленную ткань индийских
щеголих.
Хотя на голое тело под просвечивающую одежду русские
щеголихи, в отличие от смелых парижанок, и надевали трико белого или телесного цвета, а сверху драпировались в хоть немного спасавшую от холода модную шаль, многие легкомысленные прелестницы серьёзно простужались.
На обнажённые шеи ещё в середине 1790-х годов «как будто бы для сбережения своих сердец,
щеголихи большого света надели цепи».
Становится популярным появившийся около 1804 года склаваж-«франж» («la frange»)у поскольку на грудь
щеголихи обильно свисал ряд столь близко прилегающих друг к другу подвесок, что они действительно напоминали густую бахрому.
Для истинных
щеголих нет стандартов, нет моды, нет завлекательных картинок…
Щеголиха потупляется, будто ей стыдно, петиметр продолжает говорить ей похвалы.
После этого разговора
щеголиха и петиметр бывают несколько дней безумно друг в друга влюблены.
Здешние
щеголихи носят фалбалы и опушки на платье из мехов; не худо, если бы вы такие, а особливо которые попестрее, прибрать приказали и сюда прислали; а ежели вы не знаете, что такое фалбала, то спросите у хозяйки вашей, она вам в том наставление даст.
Я вас в два часа коротко познакомлю с моей тётушкою, которая уже тридцать лет учится науке нравиться и почитается здесь во всём городе первою
щеголихою.
По свидетельству иностранцев, русские считали особенною красотою, чтобы у женщины были продолговатые уши и некоторые записные
щеголихи вытягивали их себе насильно.
Как истинная модница она старалась во всём походить на придворных
щеголих и прилагала невероятные усилия, дабы себя изуродовать.
Тогда же зародилось и продвижение моды (как сказали бы мы сегодня) – что и как носить, щеголи и
щеголихи узнавали из литературных источников, по рисункам и нарядам кукол.
У большинства местных
щеголих в гардеробе непременно были вещи, вышитые её умелой рукой.
– Лучшие и знатнейшие
щеголихи имеют честь у нас проматываться.
Спутница
щеголихи, лет на десять её старше, была одета не в пример скромнее: в простой кумачный сарафан безо всякого шитья и в поношенную душегрейку; волосы её были подобраны под одноцветную шёлковую шапочку – «подубрусник», повязанный сверху чистым белым платком – «убрусом»; на ногах же у неё были попросту смазные сапоги.
Скоро дошло дело и до женских нарядов; московские
щеголихи должны были расстаться со старинными русскими нарядами и носить по образцам чепцы, кунтуши, бостроги, юбки немецкого покроя и черевики.
Здесь был важный и неприступный самец реполов (излюбленная дичь юных охотников), кричавший пронзительным и сварливым голосом; здесь были чёрные певчие дрозды, летавшие тёмною тучей; золотокрылый дятел с малиновым гребешком, широким чёрным ожерельем и ярким радостным оперением; свиристель с красными по краям крылышками, с жёлтым кончиком хвоста и маленькой шапочкой из крошечных пёрышек; синяя сойка – эта шумная
щеголиха, в нарядном и лёгком голубоватом кафтанчике, из-под которого выглядывало белоснежное бельё; она щебетала и чирикала, кивала головкой, приседала и кланялась, делая вид, что она на короткой ноге со всеми певуньями рощи.
Женщины употребляют на то чрезвычайное искусство, так что полководец в собрании военного совета не столь рачительно располагает и советует о удачном успехе назначаемого сражения, как здешняя
щеголиха распоряжает своими горничными девками при надевании на себя своих уборов, спрашивая у них поминутно, пристало ли ей надетое платье, и к лицу ли чепчик, или шляпка?
В то время в лавке случилось множество
щеголих, выбирающих для себя разные уборы.
В этом-то ты больше всего обманываешься: любовникам не нужны излишние уборы, а им нужна горячность сердца; о уборах судит только публика, нежность же модной
щеголихи не имеет в оных нималого участия, а действует одно только самолюбие и тщеславие; они-то больше всего ею обладают и располагают её вкусом.
Этих женщин считали мотовками и пустыми
щеголихами.
Я знаю ещё несколько почтенных старушек, тогдашних
щеголих, блиставших красотою, которые, припоминая те времена, не могут не вздохнуть и не сказать несколько похвальных слов прежнему покрою офицерского мундира и прочего воинского убранства.
А уж тех девиц собралось, почитай весь городок пришёл, и ткачихи, и портнихи, и селянки
щеголихи, и даже купчихи со своими тётками-няньками пожаловали.
– Ну, надо же,… только утром снесла яичко, а после обеда его уже нет,… что за чудеса… – рассеяно жаловалась подругам какая-нибудь
щеголиха или сойка, и тут же бралась вновь откладывать яички.
Щеголиха трещала, а купчиха, послушала её, послушала, задрала подол и, выставив ногу, принялась одновременно требовать совета относительно пряжек для туфель.
На сыром бетоне ноги мёрзли, как на льду, и
щеголиха уже десять раз пожалела о том, что не обулась в тёплые сапожки.
Запотевшие кувшины – глечики – с ледяным молоком, мокрые бархатцы в вёдрах с водой, гречишный мёд в макотрах, горячие ватрушки с изюмом, решета с вишнями, запах тарани, ленивый церковный перезвон, стремительные перебранки баб-«покотух», кружевные зонтики молодых провинциальных
щеголих и внезапный гром медного котла – его тащил на плечах какой-нибудь румын с дикими глазами.
Конечно, приезжали и молоденькие хорошо воспитанные
щеголихи, знающие французский и получающие от него удовольствие.
Влетела
щеголиха, лет этак восемнадцати или девятнадцати, о которой, если судить по внешнему виду, можно было бы сказать так: то ли юная жена богатого пожилого мужа, осознавшая бедственность своего положения, то ли ранняя вдовушка, скоро затосковавшая на пустой постели.
Щеголиха изучала хозяйку модной лавки тщательно, как если бы задумала приобрести её самое.
Щеголиха рассмеялась, и тут же начался амурный разговор.
Это был не амурный билетик, как называли петербургские
щеголихи любовные записочки.
Красивые молодые женщины со взбитыми волосами, с красноречивыми веерами, почти не обращали на него внимания, а сам он тоже не умел войти в кружок петиметров, собравшийся вокруг языкастой
щеголихи, чтобы сказать нечто глупо-беззаботное, однако приправленное любовной страстью.
Она не хуже петербуржской
щеголихи пересыпала свой московский бойкий говорок такими прелестями, как «ридикюль», «решпектовать», «плезир» или «ваперы».
Эти две знатные
щеголихи – бабуля с щенулей – могли бы его многому научить!
Она наняла модистку, двух швеек, и, поскольку была женщина со вкусом, её салон вскоре приобрёл репутацию заведения не для всех, и туда стремились попасть по протекции берлинские
щеголихи, по большей части жены спекулянтов, до сей поры в ярких своих платьях и не бог весть каких мехах более похожие на клумбы с георгинами, обрамлённые декоративным мхом.
С высоты своего роста он поверх шляп, шляпок и зонтиков гуляющих европейских аристократов и
щеголих ещё долго видел эту восхитительную головку с льняными волосами.
От уличной
щеголихи к актрисе, от актрисы…
Парочка
щеголих повизгивала у рулеток, сверкая маленькими камешками в ушах и на пальцах, но всё это не то.
Два молодых франта и завитая по последней моде
щеголиха.
Так как прошлое с его традициями, нравами, языком, троном, алтарями, модами и манерами исчезло, а в один день нельзя было создать общество с новыми обычаями, правилами приличия и с новыми костюмами, то все щеголи и
щеголихи принялись подражать древним векам и исчезнувшим нациям.
Каждая порочная
щеголиха знала заранее, кому она предназначена.
Уязвлённые
щеголихи никогда бы не поверили, что надевшая это диво женщина села в карету, даже не глянув в зеркало.
Однажды офицер сделал внушение флорентийской
щеголихе за то, что та носит на капюшоне запрещённую драпировку с разрезами.