Более того, русские
сентименталисты сделались адептами общеевропейского культа саморефлексии, в котором чувствительность и сопереживание ближнему рассматривались как норма.
Старые мысли о воспитании человека наполнились в поэзии
сентименталистов новым содержанием.
В сознании
сентименталиста или вечного мечтателя, возможно, проносится больше фантазий и впечатлений, чем у человека, живущего страстью к действию.
– С другой стороны, фандалиане – отъявленные
сентименталисты, удовлетворённые абсолютными глупостями, полные суеверий, рабы тщеславия.
Сосредоточив внимание на природной чувствительности и добрых социальных задатках человека,
сентименталисты увидели в них залог идеального общественного бытия и гражданских добродетелей.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: интерпункция — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Таким образом,
сентименталисты исходили из иных теоретических предпосылок по сравнению с классицистами.
Первую попытку поколебать господство нормативной эстетики классицизма предприняли
сентименталисты в конце XVIII века.
Человек, который много думает об успехе, превращается в самого медлительного
сентименталиста, потому что вынужден всё время оглядываться назад.
Классицисты и
сентименталисты изучали народ со стороны.
Возможно, ещё в XIX в. этот руссоистский вариант минималистской аргументации звучал убедительно, однако теперь его сила и в самом деле минимальна – антропологические дисциплины доходчиво продемонстрировали, что добрый дикарь – это досужая фантазия одного перевозбужденного
сентименталиста, что дикари представляют собой не райское общество, но просто ещё один вариант обычного человеческого ада.
Излюбленные жанры
сентименталистов– элегия, послание, эпистолярный роман (роман в письмах), путевые заметки, дневники и другие виды прозы, в которых преобладают исповедальные мотивы.
Вместе с тем обращение к наследию английского
сентименталиста было серьёзным моментом в эстетическом самоопределении русского писателя и новой ступенью в его переводческом мастерстве.
Именно
сентименталисты первыми распознали двойственность самого разума.
Главный интерес
сентименталистов, как и авторов рококо, сосредоточен на постижении психологии обычного человека, его глубинной внутренней жизни.
Я – тот ещё
сентименталист, и ты смогла, я думаю, намного лучше меня узнать, посетив это место.
Таким либералом и
сентименталистом александровской формации умер этот человек случайно в 1839 году, накануне эпохи, когда, после десятилетней растерянности и долгого выжидания, стал слагаться новый тип певца, более сердитого, жёлчного, недоверчивого, скептически относящегося ко многим прежним иллюзиям, а потому порой и большого пессимиста.
Именно в его литературном наследии были почерпнуты
сентименталистами их важнейшие принципы свободы личности и свободы чувства.
Воздействие этой реформы перешагнуло границы литературы и границы жизни
сентименталистов.
Это не индеец из газет, не индеец из романа, не индеец из произведений восточных
сентименталистов или западных любителей сенсаций, а настоящий индеец в своей повседневной жизни среди своего народа, среди своих друзей, где он не стесняется присутствия незнакомцев и не пытается произвести впечатление, а остаётся самим собой – настоящим, естественным человеком.
Я утверждаю, что тенденция
сентименталистов укоренять эмоции в конкретных органах проистекает из озабоченности XVIII века природой взаимодействия души и тела – наследия картезианского дуализма XVII века.
Словом, такое место как нельзя лучше подходит для воспалённых фантазий и меланхоличного созерцания –
сентименталисты первыми начинают культивировать почтение к руинам, которое впоследствии переймут у них романтики.
Для него, ещё юного
сентименталиста, эта женщина была олицетворением вянущего порока.
Здесь уже заложено естественное для
сентименталиста противопоставление города и пасторальной природы: слово «ужасная» относится к размерам города, но подсознательно воспринимается и как качественная характеристика.
Что бы там ни утверждали
сентименталисты, ревность – величайшее доказательство и опора любви.
Если мозг вследствие его расположения в голове и ассоциации с рациональностью казался
сентименталистам не самым подходящим местом для обитания души, то нервы оставались привлекательными в качестве её инструмента и органа чувств.
Для большинства
сентименталистов кровь, жизнь и любовь действительно были явлениями одного порядка: чувства, из которых любовь – наиболее интенсивное, составляли для них суть человеческой жизни.
Эта деталь идеально отражает пристрастие
сентименталистов к точной анатомической локализации чувств.
Таким образом, «чувствительный человек» (или даже человек как таковой) предстаёт в научных и медицинских трудах
сентименталистов не только эмоционально утончённым, но и физически и анатомически хрупким.
Более того, поэт, как это принято в любовном дискурсе
сентименталистов, пытается локализовать метафорические симптомы страстной любви – холод, огонь и (что уже излишне) пламя – в конкретных органах человеческого тела: костях, нервах и крови.
Неспецифическая этиология лихорадки и её предполагаемая психогенная природа очевидно импонировали воображению
сентименталистов: любое нервное расстройство могло «безболезненно» привести к горячке, приобретая тем самым престижное, физически разрушительное проявление.
Освоена ли была она русскими
сентименталистами?
Они, мол, посчитают её худшей из всех английских
сентименталистов.
Наряду со всё более медикализированным и анатомически конкретным изображением любовных страданий, литература русских
сентименталистов в те годы находилась в поисках более точного медицинского эквивалента любовного недуга.
Эта смещённая физиология в очередной раз демонстрирует интерес
сентименталистов к тому, что происходит внутричеловека, их увлечение такими телесными процессами, которые, хотя и относятся к физической стороне человека, остаются скрыты и загадочны (например, работа нервной системы).