В частности, крестьяне, как и встарь, прибегали к пахоте по лесным
росчистям – временному полю, которое забрасывалось примерно после трёх лет.
Собственно, и поляной эту
росчисть назвать было трудно – просто ровное место среди нагромождения камней.
Вокруг становилось всё больше признаков людского жилья: в лощинках встречались следы кострищ, в одном месте даже
росчисть попалась, где сеяли ячмень в ту пору, пока ближние поля отдыхали, набирая силу для будущих урожаев.
Улица делила
росчисть на два больших поля: левое, пахотное, было нарезано на сотни узких и длинных полос, а правое спускалось к реке – половина его использовалась под выпас, а другая, отгороженная, под сенокосный луг.
Для пахоты по
росчистям использовали специальные сохи, дававшие неглубокую вспашку.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: астролатрия — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
На новой
росчисти сеять да потом не жаловаться.
И вот при таких условиях возможно ли было энергетическое интеллектуальное развитие, когда весь народ, можно сказать, страдальчески занят был страдомой работой земского строенья или колонизации, первоначальным самообеспечением и самообзаведеньем, розделью и
росчистью лесов, распашкою пасущных пашен и поставленьем дворов, починков и деревень среди лесов.
А девушка, глядя под ноги, пошла между краем
росчисти и грядками к дальним постройкам под низкими земляными крышами.
Во-вторых, куда шли монахи, туда же направлялось и крестьянское население; перед теми и другими лежала одна дорога – в привольные пустыри севера и северо-востока, где крестьянин мог на просторе производить свою паль –
росчисть дикого леса под пашню, а монах – совершать своё безмолвие.
А раз так – в жизни человека естественным образом чередуются периоды, когда он «до смерти работает, до полусмерти пьёт» (например, делая
росчисть в дремучем лесу, под новые поля и новую деревню), и периоды, когда он решительно ничего не делает, кроме самого необходимого.
Это чувство испытывали все переселенцы, и всем работалось в тайге веселей, когда за спиной появились маленькие
росчисти.
На
росчисти стояла изба из свежих брёвен, без забора и без пашни.
На
росчисти солнце вышло над деревьями.
На этом участке лес отступал от берега метров на триста – четыреста, крестьяне по обе стороны от деревни устроили
росчисти под пашни; на противоположном берегу речушки отвоёванное у чащи пространство было куда более обширным.
Тот рубил на
росчисти ещё один домик на четырёх столбах и убирал туда то, что по сути было полупокойником: полубожия умирали как люди, но телом оставались нетленны.
Два годики или три, так давала бы та
росчисть изрядный прибыток.
Широкими коврами стелились леса, перемежаемые редкими полосками
росчистей.
За ними вскоре одна за другой запестрели лоскутным одеялом
росчисти поменьше.
Посреди этой
росчисти довольно небрежно на заляпанном газировкой цементе с лепниной жвачки – очевидно хорошо попользованный художницкий брезент.
Как прежде в битве, так нынче хмелел он в тяжком крестьянском труде, – от духа свежекошенных трав, рубленых на
росчистях дерев.
Из того, что было срублено топором, оставался лишь «мёртвый город» на лесной
росчисти, в ста шагах по тропе от реки и несколько в сторону.