И сейчас, ночью, взгляду с пригорка, поросшего травой, что начинала сохнуть, едва успев проклюнуться, и болезненным, тоже как бы
расхотевшим расти кустарником, лик этот казался настолько внушительным, успокаивающим, обнадёживающим, а элегантные линии строений – такими неизменно-вечными, что уже не верилось, что вот ещё только минуты тому назад людям приходилось спасаться в узких пещерных ходах и убивать других, чтобы не быть убитыми этими другими – по причинам, пока ещё совершенно непостижимым.