Здесь
процентщицу тоже убивали, но преступление оставалось в духовном пространстве.
Сказывали, ты в городе старуху
процентщицу топором того…
– А что, старушка
процентщица была инопланетянкой?
Идёт к старухе, отдаёт ей «заклад», незаметно достаёт топор и убивает
процентщицу.
Топоры сейчас не в моде, у современных
процентщиц охрана такая, что топором не домахнёшь.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: инспектура — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Студент, убеждённый в собственной значимости и толкаемый мизерным положением своей семьи, становится виновным в двойном убийстве: в лице
процентщицы – которая полагается вредной для общества, – но также и в лице её сводной сестры, которая не должна была находиться рядом в момент преступления.
Студент развлекается рассказом о многократных беременностях сводной сестры
процентщицы; следует циничная тирада, призывающая уничтожить проклятую старуху и забрать деньги, чтобы поддержать полные таланта молодые силы: разве бы это не стало в конечном итоге благодеянием?
Как и то, существовала ли вообще пресловутая
процентщица на самом деле ― тут важна история о привидении злобной старухи, наряду с хорошо сохранившейся старинной крепостью, привлекавшая в наши края любопытных туристов с туго набитыми кошельками.
– Вот и договорились, милый! – радостно отозвалась
процентщица и заторопилась за обещанным…
– Так сейчас
процентщицами становятся и молодые.
– На новую квартиру переезжаю. Поможете с переездом? – спросила
процентщица, удостоверившись, что у водителя чёрные усы и борода.
И даже если он не обратится к родителям с прямым вопросом о покупательной способности двадцати копеек, за которые студент
процентщицу укокошил, ему всё равно будет в меру комфортно, потому что рядом семья.
Старик появился, как обещал, ровно в назначенный час и принёс
процентщице деньги для продления договора.
Природная подозрительность
процентщицы взяла верх.
Завидя на столе поблёскивающую в графинчике наливку,
процентщица засияла.
– А я не шучу. Именно старушка, и именно
процентщица. Подозреваемых – хоть отбавляй!
– Ой! Глупо как проболталась, – подумала
процентщица.
В несколько ящиков
процентщица утолкла закладное имущество своих должников.
Притворившись, что вышла подышать свежим воздухом,
процентщица присела на лавочку возле своего подъезда.
– Никакого пожара не будет, – смекнула задним умом
процентщица, – Какую длинную комедию разыграли: и колдовская тетрадь, и «гибель посетительницы», и приход «убийцы», и пожар, и чёрная борода!
Вдруг ему показалось, что
процентщица ещё жива.
Она не могла поверить, сказанным словам
процентщицы.
Процентщица ненавидела всех новеньких учителей, потому что соседство было для неё мукой.
Так вот, если человек решит, что правомочен, а потом, старуху-то
процентщицу порешив, поймёт, что никаких прав не имеет, а является тварью дрожащей: вот тут-то он в капкан и попадает, вот тут-то он и виноват.
Ну что сложного в том, чтобы просто схватить кусок мяса у спящей пенсионерки (возможно
процентщицы) и скушать его заживо где-нибудь на третьем этаже «Барбарбара».
Ночью
процентщице не спалось.
Вскоре после ухода странного старика к
процентщице пришла женщина.
Но точно это она, – с тупой уверенностью повторила
процентщица.
– Какой глупый совет в этот раз, – подивилась
процентщица. Но спалось ей почему-то тревожно, и наутро она решила этому совету последовать.
– Я вот что спросить хочу, – сказала
процентщица и запнулась.
Поделом им это, за их же глупость, – осуждающе подумалось
процентщице.
Так
процентщицу первую смыло потоком.
Один раз спросил: «А почему фашистов можно убивать, а старуху
процентщицу нет?» Училка так и остолбенела.
Замахивается снова, юркая
процентщица ускользает… и так он раскалывает всё её дрова.
– Как и все, – бесстрастным тоном ответила помощница
процентщицы, – при помощи коллекторов.
Никто не открыл ему. Следователь набрал так называемый рабочий номер известного ему телефона убитой
процентщицы, прислушался. За дверью тишина.
– И всё-таки, согласитесь, вы заинтересованное лицо, – продолжал нажимать на сожителя
процентщицы следователь.
То, что требуется: он нарочно его захватил как решающий аргумент для глупой
процентщицы, поскольку содержанием своим письмо добавляло к его заслуженной репутации черты солидности, благородного происхождения и небезнадёжного будущего.
Из конторы сквозь закрытую дверь разговор было не разобрать, только интонации: на убедительные рулады
процентщицы будто капал тонкий слезливый голосок.
Он тоже шелестел листиками на диване, наблюдая за корпевшей над своей хитрой бухгалтерией
процентщицу.
– Ты мне зубы не заговаривай, – насела на должника
процентщица. – Мотаешься по трактирам, два дни назад двести рублей выиграл, а ко мне носа не кажешь.
Помните, в романе идёт ремонт дома, где проживает старуха
процентщица, на фоне этого ремонта умершие, как в чистилище.
Возвышенного порыва хватило лишь на убийство старухи
процентщицы.
– Здравствуйте! Наверное, вы тут давно живёте и помните, где убили
процентщицу?
Или кто убил старушку
процентщицу, – вернее, как это поможет…
– Иду-иду! – отозвалась
процентщица, торопливо натягивая по пути к двери старенький домашний халат.
Или что –
процентщицей станешь?
– Куда это ты, соколик, наладился? – спросила
процентщица. – Не бежать ли надумал?