Оказывается, что примерно 40 % информации упрятано в глубинных тканях текста, в структурах метафор, иронии, уклонений,
постправды, мемов и пр.
Современные ситуации, например, повсеместное распространение
постправды, побуждают учёных пересматривать соотношение действительного и возможного во всех реальностях.
В мире, где стала нормальной так называемая
постправда, эта книга встаёт на защиту науки или, лучше сказать, утверждает, что наука живёт и здравствует.
Так, фейки, представляющие собой ложные, недостоверные факты, широко используются потому, что после многократного повторения журналистами и политиками они набирают вес, превращаясь в
постправду.
Напомним, что всё то, что не сказано прямо, а скрывается в глубинных структурах метафор, фейков, иронии,
постправды, нередко воспринимается людьми как само собой разумеющееся.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сундучишко — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Естественно, не так просто выявлять и понимать то, что подразумевается, скрывается в словах, в частности в таких непрямых средствах вербализации мыслей, как метафоры, ирония,
постправда, фейки.
Эта прекрасная маленькая книга послужит надёжным проводником в злополучную эпоху
постправды.
В наше время – так называемую эпоху
постправды – я остаюсь непоколебимо преданной гуманизму и верю в силу знания и совести.
Например,
постправда как претекст будет представлена в текстах фактами, не имеющими ничего общего с истинным положением дел.
Термином «
постправда» обозначается намеренно созданный искажённый образ мира, формируется общественное мнение.
В нашу парадоксальную эпоху
постправды, эпоху «выдуманных» (фейковых) новостей, эпоху необъяснимого массового доверия, мягко говоря, очень «странным» источникам, эпоху слепой веры в написанное очень важно формировать и постоянно развивать навыки не только смыслового, но и функционального чтения.
Отсутствие правды, как абсолютной истины, неизменяемой в масштабе вечности, и, напротив, замена её «
постправдой», которая у каждого своя, – это путь к взаимному уничтожению.
Более того, скрытые смыслы нередко сопровождаются приёмами словесного воздействия – это могут быть мемы, фейки, чёрный пиар,
постправда[1].
Отвечая на него, мы попытаемся снабдить читателей, преподавателей, популяризаторов средствами, позволяющими под более широким углом рассмотреть расхожие заблуждения дня сегодняшнего, когда всё ощутимее заявляют о себе такие спорные понятия, как «
постправда», «альтернативная правда» или «альтернативные факты».
Если вы хоть немного понаблюдаете за нашим миром, которым часто правят соцсети, вы почувствуете этот душок «
постправды», которым пронизана вся культура.
Особое внимание уделяется процессам идентификации в сетевом пространстве и противоречивым тенденциям использования социальных сетей в условиях современного популизма и «
постправды».
Итак, клиповость языкового сознания и подсознания создаёт просветы в мышлении, куда без труда проникают такие вредоносные виды информации, как вирусоподобные мемы, фейки,
постправда и другие средства воздействия на общественное мнение.
Зато оно стало первичным источником
постправды, так как эту функцию стали выполнять различные политические ток-шоу.
Постправда не обязательно предполагает поток фейков, она может наслаиваться на вполне рациональные, научно-обоснованные интерпретации.
Эпистемические арены не изолированы, их коммуникация задаётся стратегиями продвижения
постправды.
Проблема в том, что без флёра
постправды последние не могут ни привлечь внимание, ни вызвать доверие.
Снижение образовательного ценза пользователей стало основой тотального распространения политик
постправды, господства оценок контента на основе эмоций и личных убеждений.
Исходные сообщения, фабрикуемые по инициативе политиков
постправды для контроля над общественным мнением, рассыпаются в миллионах постов и комментариев.
Гламур, как и
постправда, создаёт позитивные эмоции для тех, кто готов их получать.
И это – соцмедиа, которые принесли с собой эпоху
постправды, а она породила фейки.
Постправда – это не забвение истины, это следствие избытка информации, когда в её массивах можно ориентироваться только через полную активизацию всех когнитивных способностей человека.
Постправда, о которой сейчас все говорят, вышла на сцену уже тогда, на заре эпохи modernité.
Но помним для телевидения на первом месте стоят эмоции, а правду заменила
постправда.
Сегодня мы живём сразу в нескольких эпохах – эпоху
постправды, эпоху коронавируса, эпоху метамодерна и ещё во множестве других эпох.
Однако суть
постправды сводится к вере, для которой принципиально личностно-эмоциональное отношение к предмету сообщения.
Через
постправду люди и познают, и, одновременно, выражают себя, создают идентичности и вступают в коллективные действия.
И когда информация стала жить отдельной жизнью и появилась
постправда как правда, созданная для массового человека.
Но это
постправда, которая создаёт для вас прекрасный индивидуальный мир на экране.
В одной из предыдущих книг я задавался вопросом, не живём ли мы в эпоху
постправды, когда и факты, и саму реальность каждый выдумывает сам, – и каковы могут быть последствия этого.
Оксфордский словарь английского языка действительно объявил
постправду, или постистину, словом 2016 г., однако само это понятие всегда было у нас и в политике, и в науке, поскольку оно им намного ближе, чем полагают те, кто недоволен его существованием.
В последней главе я исследую понятие научной истины, особенно в нашем обществе «
постправды», когда многие относятся к науке с подозрением.
Стоит также заметить, что видение сформированного
постправдой мира может составлять основу самообмана.
Наука для него лишь один из фронтов борьбы в мире
постправды, где «все врут» и «не всё так однозначно», а критерий научности – не истина, а политическая целесообразность.
Возникли понятия «
постправда», «фейковая новость», «деза» – их абсурдный вторичный смысл созвучен нашему растущему коллективному недоумению.
В так называемом мире
постправды или антинауки, где люди могут говорить что угодно, во что они верят, и считать, что это правда, оценщики помогают людям ценить важность доказательств, смотреть на реальность и работать с ней, а не с субъективными представлениями и убеждениями.
Следовательно, хотя
постправда относится к дезинформации и является инструментом манипуляции, она способна вести к соединению людей на базе фальшивых картин мира.
Существенным переменам в массовой коммуникации содействует интенсификация самого явления и нарастающая динамика применения политиками
постправды как инструмента достижения определённых партикулярных целей.
Поэтому при доминировании
постправды в описании действительности появляется нежелание обращаться к тем экспертам, которые могут обнаружить «неудобные правды».
Место истины занимают различные «правды» и даже «
постправды».
Картина мира, данная в
постправде, не минует нас и не даёт себя опровергнуть, ибо раз поверив в ложь, мы убегаем от познавательного диссонанса.
Вот пример
постправды в исполнении медийного профессионала.
В последние годы вообще наблюдается истерия из-за так называемых фейков, фальшивых новостей, говорят, что мир вступил в эпоху
постправды.
Таким образом, каждая общность, объединённая на базе
постправды, вынуждена иметь своих, «объективных» экспертов.
Конечно, за последующие годы типология каналов массовой коммуникации претерпела существенные изменения, что, впрочем, не отразилось на главном в распространении
постправды: основой по-прежнему являются только широко распространённые массовые медиумы, преобразующие общественную действительность за счёт исполнения ими роли посредника в акте сообщения.
После 70-х годов прошлого столетия телевидение становится наиболее массовым распространителем
постправды.