По рекам и морям новгородские
повольники двигались на парусно-гребных судах – «ушкуях», за что и получили своё имя.
Ушкуйников ещё звали
повольниками (то есть скучающими по воле).
Таковые походы иногда продолжались по нескольку лет; бывали случаи, что иные
повольники возвращались домой еле живы, ободранные, заморённые и побитые, а иные и вовсе погибали на чужой стороне; но зато другие возвращалась домой о большими богатствами, приобретёнными добычею и торговлею, и сообщали новгородцам важные сведения о новооткрытых землях и народах и о том, в чём нуждаются их новые знакомцы, каковы они и как то можно получить от них пользу.
Дальнейшая судьба этой русской вольницы нам неизвестна; мы не знаем, добрались ли они домой или погибли на обратном пути, как это нередко случалось с новгородскими
повольниками или ушкуйниками.
Одно сдерживало гнев бояр и купцов, что ссудили серебром ватагу
повольников, расчёт должен быть произведён с благодетелями по истечении года, а ноне и полгода не прошло.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ужаление — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Так упреждай, не упреждай, а захотят
повольники город взять, ничто их не остановит.
– Ну-ну, токмо помни, что
повольники купцов не очень-то жалуют. Могут и не принять в сотоварищи.
И ничейные разбитные ватаги
повольников шныряют по улицам.
Все – из купеческих
повольников.
Татарские и арабские летописи тех времён изобиловали описаниями страшных для них появлений
повольников.
Обирают
повольников, за гроши добро скупают.
Да разве удержишь в неволе
повольников?!
– Батюшка прислал товара иноземного у
повольников купить: посуду, шёлк…
Воеводы
повольников смотрели на это одобрительно.
Хлыновцы с нетерпением ожидали её прихода, ведь весна – это поход, и потому порядком надоевшие за зимние месяцы воинские учения воспринимались
повольниками охотнее, несмотря на то, что с каждым днём десятники и сотники становились всё требовательнее и придирчивей.
На пятьдесят метров вокруг открытое пространство, и если бы
повольников стали обстреливать из кустарника, например, стрелами, укрыться было бы негде.
Они махали руками и показывали
повольникам пустые ладони.
Сбивалась ватага
повольников идти в дальние земли.
А молодые
повольники так и остались с задранными головами и разинутыми ртами.
На третий день
повольники отошли от ночлега и заметили, что снизу поднимается целое войско.
Два десятка
повольников обошли засеку по воде, бросились в лес и заметили чужих.
Расшивы
повольников отошли от мирного стана, окружённые лодьями и лодками биарминов.
Уж не киты ли это, о которых
повольникам приходилось слышать сказки?
Поэтому я не видел того, что на берегу появились новые мертвяки, но зато слышал разговор
повольников.
Лёгкой трусцой, словно не было за плечами поклажи,
повольники побежали в сторону выхода из оврага, а я последовал за ними.
В общем, было тяжело и через пару километров, когда
повольники выбежали на извилистую звериную тропу, я упал.
Кроме того,
повольники выглядят как настоящие вояки.
В частности, откуда у
повольников огнестрелы?
При этом краем глаза отметил, как экономно расходуют боеприпасы
повольники, уже свалившие парочку странных тварей, и снова поймал в прицел своего подранка.
От места боя с мертвяками
повольники отплыли не очень далеко, километров десять.
На борт меня не приглашали и, собрав свои немногочисленные пожитки, я взошёл на плот самостоятельно. Затем выбрал место и присел, чтобы не мешать
повольникам.
Можно немного расслабиться и
повольники собрались позавтракать.
Я присел на бревно рядом с ним, и
повольник протянул мне литровую жестяную кружку с какой-то тёмной вязкой жидкостью.
Согласно русским источникам, ещё с 12 – 13 века, ватаги ушкуйников и
повольников возглавлялись «ватманами».
Именно новгородско-вятские
повольники, бурным потоком влившиеся в уже существующее донское казачество, стеснённое со всех сторон татарами и нагаями, вдохнули в него новую жизнь.
Многое видали на своём веку
повольники, но такой угрюмости, нетронутой красоты, такого буйного могучества и необозримого зелёного разлива безграничных лесов никогда им не встречалось.
Солнце поднялось высоко, жгло, и
повольников мучила жажда.
Многие
повольники лежали чуть поодаль от костров.
Тем же питерским
повольникам предложи новые земли, где погулять можно и красочно тёплый морской берег распиши, пойдут с нами и долго думать не станут.
На площади перед пропускным пунктом порта вдруг воцарилась тишина, а затем вся эта компания, кроме стоявшей немного в стороне бригады
повольников, дружно поклонилась.
– И чего собачитесь? – громко свистнув и тем добившись тишины, заявил
повольник.
Как выяснилось чуть позже,
повольник действительно не шутил.
Теперь всё понятно –
повольники жили и гуляли здесь именно в зимний период межсезонья.
От
повольников пахнуло насторожённостью и даже угрозой.
Смелое заявление, особенно при столь настораживающих обстоятельствах, но голос
повольника звучал уверенно, так что я кивнул, разрешая поляку нажать на кнопку.
Убедившись, что всё нормально,
повольник вернулся к броневику.
Собравшиеся на гулянку
повольники хором заржали. Мы тоже ответили облегчённым смехом.
Начали грузины, затем влились
повольники, ну и под конец в хоровод вплыли корейские дамы.
Когда улеглась суматоха с зарезанной мною истинной магиней, старый
повольник всё же вызвал на станцию свою команду, состоявшую из трёх родных сыновей и одного приёмного.