Современная
педагогия доказала, что рабское принуждение, это – самый худший изо всех способов приучения к труду…
Главное внимание
педагогии обращено было в другую сторону – на житейские правила, а не на научные знания.
По жестокому педагогическому плану ещё нельзя судить о суровости
педагогии, даже о жестокости самих начертате- лей плана.
Гораздо плодотворнее был другой приём древнерусской
педагогии – живой пример, наглядный образец.
Такая
педагогия похожа на известную детскую игру, где у того, кто должен ловить всех, завязаны глаза, и он, с методологическою растерянностью растопырив руки, сам не знает, кого поймает, и, вероятнее всего, что не поймает никого, потому что ловит только собственные призраки, т. е. самого себя.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: околовоенный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Планометрическая, начертательная
педагогия доводит иной воспитательный принцип или приём до крайних, практически невозможных, а только метафизически мыслимых последствий не по жестокости сердца, а просто в интересе логической последовательности; но эти излишества так и остаются в области метафизического мышления, знаменуя силу мысли, но не портя жизни.
Смелая
педагогия! – подумаешь невольно: она шла уверенными шагами к тому, о чём только со вздохом мечтают современные родители и воспитатели в своих уединённых размышлениях.
Это был целый курс
педагогии, который мы проходили незаметно.
– Подло – под личиной
педагогии и даже, так сказать, филантропии преследовать свои мелкие, эгоистические цели!
Сюда же я отнёс и первый признак («Школа – лаборатория практической
педагогии»), так как, на мой взгляд, атмосфера творчества педагогов – так же важнейший фактор (элемент) формирования развивающей среды.
Русская
педагогия шла развязно и самоуверенно, когда с помощью карательных мер, роскошно прилагаемых, добивалась порядка и дисциплины, но оказывалась всякий раз беспомощной и несостоятельной, когда задавалась какими-либо несколько сложными, нравственными требованиями; и уже никуда не годилась, когда поднимала трудные вопросы, в роде вопроса о соединении школьной подчинённости и понятия о долге с развитием самодеятельности и прямого характера в учениках.
Дитя – отъявленный энциклопедист: подавайте ему лошадь всю, как она есть, не дробя предмета искусственно, но представляя её в живой цельности, – в том вся задача
педагогии…
Под влиянием вышеуказанных исследований новейшая
педагогия должна была отбросить старые схоластические воззрения о принципах воспитания психической сферы, она признала в деле воспитания необходимость правильного телесного развития и, опираясь на физиологические данные, вступила в путь совершенно новый и, без сомнения, наиболее плодотворный.
Много лет тому назад гр. Толстой занялся
педагогиею и занялся так, как у нас очень редко кто занимается своим делом.
Он не только не принял на веру какой бы то ни было готовой теории образования и воспитания, но, так сказать, изрыл всю область
педагогии вопросами.
Это зачем? какие основания такого-то явления? какая цель такого-то? – вот с чем подходил гр. Толстой и к самой сути
педагогии и к разным её подробностям.
Занявшись практически
педагогией, гр.
Толстой признает достойным лечь во главу угла науки
педагогии.
Нет никакого сомнения, что с лицеем, при основании его, связывались надежды создать образцовое заведение, которое с одной стороны могло бы стоять вровень с наполеоновскими Lycées и английскими Collège той эпохи, а с другой – дать образец деятельности чисто русской, национальной
педагогии.
Соответственно этим новым тенденциям <…> меняется и линия
педагогии.
Постараюсь попасть на её вкус в поэзии или в воспитании, о коем она мне когда-то говорила, но дамская
педагогия здесь не в силе.
Необходимая обязанность
педагогии состоит в том, чтобы помочь слабым детям прокладывать свой путь к самостоятельности.
Часто забывают в деле
педагогии, что тут два деятеля: ученик и наставник; всегда обращают внимание лишь на ученика, предполагая, что наставник должен быть всегда совершенство, тогда как большею частью приходится учить учителя; ребёнок часто недоступен убеждению от того, что вы не умеете убедить его, потому что вы не довольно умны, не довольно учены для этого: ибо великую учёность надобно иметь для того, чтобы объяснить ребёнку существование самого известного предмета, о котором вы думаете, что его знаете, а между тем имеете в нём самые неопределённые понятия, которые недостаточны для ребёнка; ибо великую логическую опытность и глубокое знание психологии и физиологии потребно, чтобы угадать, почему именно ребёнок не убеждается вашими словами; вы не следовали логической последовательности, вы пропустили целый ряд силлогизмов, вы остановились на тысяче лишних, которые не вместились в памяти вашего ученика и лишь смешали его понятия.
Начальство отмечало его «примерное рвение и пламенную любовь к своему предмету», а также особенные труды «на поприще
педагогии».
По отъезде доктора между бабами произошёл (когда они очнулись) разговор, давший мне возможность внести в мой дневник несколько слов, касающихся деревенской
педагогии.
Каторжник, конечно, не из любви к науке и
педагогии завёл у себя в доме маленькую школу, и хотя говорилось, что он обучает разным наукам, но в сущности бывший каторжник знал только хорошо свой собственный язык.
Так понимает значение и ценность дошкольного возраста современная
педагогия.
Новая школа есть лаборатория практической
педагогии.