И хотя огульность обвинения запросто могла ошарашить любого, она виду не подала – всё так же смеялась мне в лицо, как и всему остальному, бессильному перед ней миру.
Но из-за того, что не отрекался от долга крови, надо ли её единственную считать мотором твоего поведения (особенно в минуту какой-то опасности), стоит ли заранее сливаться с массой (самых разных людей) – как бы этим предавать и её, соглашаясь с принципом огульности, принятым самыми разными врагами человеков (ксенофобии биологической, религиозной, политической), растворяться в безымянности, в окаменелости и штампе навязанных решений.