Нэнси, дочь священника, была образованной женщиной и хорошо разбиралась в вопросах воспитания.
НЭНСИ. Сначала разок сходи, а потом посмотрим, как ты запоёшь.
НЭНСИ. Понимаешь, я ведь не видела, как ты ушла, и мне показалось, что ты улетела сквозь крышу. Вот так мне и показалось.
НЭНСИ. Домик мой с палисадником! Да как же можно радоваться, когда ты ждёшь куклу, а тебе выдают костыли.
НЭНСИ. Не очень-то я горюю, что не пойду к ней сегодня, но я считаю, что не хорошо было спихивать это дело на тебя. Вот так я тебе и скажу.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: реформационный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
НЭНСИ. М-может быть. Но я постараюсь. Давай поужинаем, и тебе надо обязательно зайти к тёте.
НЭНСИ. Правильно. Погляди. Видишь большой дом с зелёными ставнями? Мы скоро к нему придём.
НЭНСИ. Да ты что! Мне совсем не хочется знать, что скажет твоя тётя. Мне ещё нужно тарелки помыть.
НЭНСИ. Да, мэм, как вы велели. И окна наглухо закрыла от мух. Только там очень душно.
НЭНСИ (укладывает обед в корзинку). Да уж верно, что не похожа, то не похожа, только мне хочется верить, что мы с тобою не такие.
НЭНСИ. Ну, сдаётся мне, тебе ничему не трудно радоваться.
НЭНСИ (прикладывает палец к виску). С тобой всё в порядке?
НЭНСИ. Рада? Чему ты рада?
НЭНСИ. Ах, чулочки вы мои, панталончики! (Всплёскивает руками.) Ну и дела! Хотела бы я послушать, что сказала бы на это твоя тётя.
НЭНСИ. Разрешите, мэм? Вам телеграмма.
НЭНСИ (не успевает поставить булочки). Не знаю, мэм, у меня на кухне их нет.
НЭНСИ. Я отнесу твой чемодан, а ты ступай к своей тёте. (Уходит, бурча про себя.) Нелегко придётся бедняжке жить с такой тётушкой, так я вам и скажу.
НЭНСИ. Это не игра, а просто глупость какая-то.
НЭНСИ (обиженно). Может поделишься, окажешь милость?
НЭНСИ. Вот именно! (С жаром.) И когда тебя любимая тётя запихивает в каморку на чердаке, в которой даже мебели пристойной нет.
НЭНСИ. Хорошо, мэм. Но… вы…
НЭНСИ. Студень из телячьей ножки.
Ты и в самом деле хочешь услышать её,
Нэнси?
НЭНСИ. Просто бред какой-то.
НЭНСИ. Да, почти в каждой.
Нэнси вообще отпустили, не став даже продавать кочевникам, поскольку тех не было рядом в это время.
Нэнси, их старая экономка, наверняка наводит порядок после завтрака, аромат крепкого чёрного кофе всё ещё витает в воздухе.
Этот талант она унаследовала от его покойной жены, которая пользовалась слабостью своих родителей, особенно матери,
Нэнси.
Нэнси делает вид, что не слышит.
– Господи,
Нэнси, чего ты там бубнишь?
–
Нэнси, – повторяет он моё имя тихо и усмешкой.
Я уже распорядилась,
Нэнси приготовила для тебя завтрак и накрыла тебе стол в маленькой гостиной.
Во втором же – «
Нэнси, Божьему дару для меня».
Нэнси, вернувшаяся на службу к пастору, с интересом и изумлением любовалась привезёнными вещами.
Он уезжал и возвращался, когда нужно, когда хотел,
Нэнси давно привыкла.
–
Нэнси, – коротко отозвалась китаянка, не отрываясь от своего занятия.
–
Нэнси, а вчерашних мидий случайно не осталось? Что-то солёненького захотелось.
– Нет, к сожалению, это в десяти милях отсюда, так что я вернусь только завтра утром.
Нэнси, велите седлать лошадь.
Нэнси, адвокату под 50, достался от суррогатной матери самый настоящий «ангел».
– Спасибо,
Нэнси, хорошая девочка.
Нэнси взяла свою тарелку и облизала её, как свинья.
–
Нэнси, – вновь прозвучало моё имя из его уст.