Высказаться хотели не все, но те, кто говорил, были очень эмоциональны и пытались доказать неправоту
никарагуанки.
Русская
никарагуанка прижалась к мужу всем телом; прежде всего животом, который тут же ткнулся в профессора чуть заметным толчком новой жизни.
Он скакнул угол, подальше от разгневанной
никарагуанки, и уже оттуда наблюдал, как неспешно, но неотвратимо вырастал угловатый контур боевой машины.
Лицо профессора вдруг залилось краской; он вспомнил их первую ночь со страстной
никарагуанкой – ту самую ночь, когда страшная смерть настигла большую часть обитателей итальянского и колумбийского лагерей…