Сын сидел на передней скамеечке, закутанный в бурый
лоден, в матросской шапке, надетой криво, но которую никто на свете сейчас не посмел бы поправить, и глядел в сторону, на толстые стволы берёз, которые, крутясь, шли мимо, вдоль канавы, полной их листьев.
Сначала он бежал прямо лесом, шурша в папоротнике, скользя на красноватых ландышевых листьях, – и шапка висела сзади на шее, придержанная только резинкой, коленям в шерстяных, уже городских чулках было жарко, – он плакал на бегу, по-детски картаво чертыхаясь, когда ветка хлестала по лбу, – и наконец остановился, присел, запыхавшись, на корточки, так что
лоден покрыл ему ноги.
Из того немногого, что я знал о пальто, ткань эта носила название
лоден и подобный прямой, без наружных швов и карманов крой имел австрийские корни.
Под кофейным
лоденом открылись нежные складки голубого платья в горошек.