Пока мрачный пилот не застегнул на горле
ларингофон, он говорил слишком много.
Средств внешней связи танк не имел. Но зато для переговоров между собой экипаж из восьми человек использовал
ларингофоны, что было новинкой в танкостроении.
Шею ему опоясывала полоска
ларингофона, с помощью которого он общался то с диспетчером, то ещё с какой-то службой, то со своим командованием.
Обычно лётчики пользуются
ларингофоном, но он мешает, натирает часто шею.
– Внимание всем, я «Зверобой»! – прижимая пальцами
ларингофоны к горлу, крикнул лейтенант.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: незакономерность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В этом и заключалось на сей раз всё снаряжение океанистов, если не считать ещё
ларингофонов для связи с кораблём.
Гул турбин был так привычен, что мозг его не воспринимал – казалось, улитка самолёта ползёт по облакам в абсолютной тишине, лишь голоса из бомбовых отсеков, изредка пробивавшиеся в наушниках
ларингофонов, нарушали эту вязкую «тишину».
По-моему, это несколько модернизированный
ларингофон для усиления и некоторого искажения голоса.
– Он переключил
ларингофон на командирскую частоту.
Комбат, прижимая к шее
ларингофон радиостанции, яростно материл командиров боевых машин, которые, вместо того чтобы остановиться сразу же после взрыва и занять боевые позиции, как слепые котята, сгрудились в одном месте.
Как только двери открылись, он заскочил в кабину и снова прижал
ларингофон.
Он снял
ларингофон с шеи со специальной приставкой, позволяющей при разговоре изменять тембр, чтобы в случае подслушивания не смогли идентифицировать голос.
Предчувствуя, что командир сейчас будет очень занят подоспевшими личами, ведь они уже были видны и быстро приближались, я потянулся за кнопкой
ларингофона, готовясь на правах неофициального зама высказать идиотам, всё, что думаю об их выходке, но не успел.
У кого-то глаза спрятаны за стрелковыми очками, все без исключения в сферах, брониках, проводки
ларингофонов еле заметны, но связь есть.
– Подкорректируйте пушкарей! – кричал он в
ларингофон рации. – Близехонько к нам забирают… Я говорю: пусть не шпуляют сюда. У нас чисто…
Наклеили на горло таблетки
ларингофонов, включили компьютеры, глянули на коммуникаторы.
– Лейтенант одной рукой лепил на шею датчик
ларингофона, другой включал модуль радиосвязи, собираясь доложить о возвращении людей.
Правда, сам
ларингофон великоват и дорог, и научиться им пользоваться непросто, потому в быт ещё не вошёл, но первые энтузиасты уже юзают вовсю…
Бросив
ларингофон связисту, командир взвода спецназа достал из кармана зеркальце.
Ларингофон работал нормально, связь была устойчивой.
– Возьмите
ларингофон, так проще будет общаться, – протянул капитан фурнитуру.
–
Ларингофон переговорного устройства ещё не согрелся и неприятно холодил щёку.
Но потом, сквозь шорох далёких грозовых разрядов пробился хриплый надтреснутый звон, который обычно издают скверно налаженные
ларингофоны.
В наушниках несколько секунд слышалось лишь гудение
ларингофона и треск помех.
Ларингофон восьмого болтался на груди.
Он приказал водителю остановиться, сорвал с головы шлем с очками-«консервами» и чёрными капсулами
ларингофона, стянул подбитые мехом перчатки, положил руки на обжигающую броню.
Ларингофон выглядел как обезболивающий дермадиск.
А тот несколько секунд постоял над убитым, катнул желваки и, прижав к горлу передатчик
ларингофона, заговорил резко и зло: – Цель поражена.
Чтобы не мешать, она вставила в ухо микронаушник, приставила
ларингофон.
Прибор нашёлся и даже работал – бусинка в ухе и коробка
ларингофона на горле синхронно кольнули кожу, сообщив о готовности.
– Проверили связь,– скомандовал бригадир и "сантехники" защёлкали клавишами, подключая
ларингофоны к общей волне.
Он гаркнул в
ларингофон команду – танк, шаркнув правой гусеницей, вырывая куски дёрна, стал огибать этот неожиданно появившийся дом.
Люди в белых халатах носились по лаборатории,
ларингофон разрывался криками.
– Какое удаление было? –спросил я, застёгивая
ларингофоны.
– Нас атаковали и не пускают! – в панике заорал в
ларингофон третий.
Меня облачают в хитрую лётчицкую амуницию, пристраивают
ларингофоны, проверяют связь и поднимают через один из трёх люков в гермоотсек на место стрелка-радиста – спиной к командиру и штурману.
– Я беру ведущего, сто второй, сто четвёртый, пускаете по ракете по ведомому, – азартно прокричал в
ларингофон капитан.
В яростном воздушном бою ревели перегруженные моторы, хрипло рычали в
ларингофоны лётчики.
Капитан снова инстинктивно прижал без того плотно прилегающие к горлу
ларингофоны и циркулярным сигналом передал команду о готовности к бою.
За генералом как тень бесшумно следовал сухопарый парень в выцветшей пехотной форме без знаков отличия, за его спиной возвышалась массивная радиостанция в корпусе грязно зелёного цвета, на ушах красовались чёрные наушники размером с блюдце, горло охватывала тонкая полоска
ларингофона.
На пультах вспыхивали индикаторы, и испытатели в наушниках переговаривались непонятным фразами, прижимая к горлу
ларингофоны.
– Почему греется? – лейтенант сильнее прижал
ларингофоны к горлу.
– Левее. Ещё. Так, – произнёс он, прижимая к шее
ларингофон.
Снимаю
ларингофоны, иду открывать.
Только громко и разборчиво говорить сложно, потому приходится использовать
ларингофоны на горле.