У галереи была высокая стеклянная крыша, сквозь которую уже издалека было видно, как небеса пронзают многочисленные шпили и причудливые башенки пинаклей, увешанные краббами и крестоцветами.
Постоянно были у меня на столе — тоже кем-то подаренные папе — издания Гербеля: «Русские поэты в биографиях и образцах», «Немецкие поэты», «Английские поэты» — три увесистых тома. Откроешь наудачу и читаешь, — сегодня Баратынского или Клюшникова, завтра Ленау или Аду Кристен, там — Теннисона или Крабба. Незаметно, камешек за камешком, клалось знакомство с широкой литературой.