Вражеским огнём было разбито и потоплено несколько
карбасов.
Он владел значительным участком земли, большим домом, несколькими рыбацкими
карбасами – большим лодками с высокими бортами.
Несколько небольших мореходных судов, кочей и лодок, называемых
карбасами, стояло у берега.
Рыбачьи
карбасы, даже самые большие, промысловые, с двумя парусами, перед разбушевавшейся стихией, что древесные щепки.
Я пошёл по берегу, а приятель, взяв у рыбаков
карбас, узкую низкобортную лодку, поплыл следом.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: кагатирование — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Я так думаю, што и два наших сгинувших
карбаса могут быть на её совести.
Ломщики мусковита работали на горушке, поэтому
карбас углядели ещё на подходе.
То зверь какой страшный за мной погонится, и я взмываю под небеса, дабы убежать от него, то на рыбалке вдруг
карбас опрокинется и меня в омут ташшит какая-то неизвестная сила… да мало ли чего может присниться!
По реке плыли белые пароходы, грязно-бурые баржи, длинные плоты, широкоскулые
карбасы с запачканными чёрной смолой бортами.
О берег стукнул носом
карбас. Я повернулся к приятелю.
Ему здесь нравилось абсолютно всё; даже те моменты, когда он пыхтел вместе со всеми, прорубая в мелколесье просеку для волока и заготавливая короткие древесные чурки, чтобы
карбас шёл не юзом, а катился по ним.
Слева и справа проносились коварные камни, которые торчали из воды, как гнилые зубы древней старухи; они запросто могли пропороть днище
карбаса, и тогда пришлось бы спасаться на скалистом берегу, до которого ещё нужно было доплыть.
Оказалось, нет; кресты эти спокон веку играли роль именно навигационных знаков; по ним местные рыбаки и прочий водоплавающий люд ходил ещё в те времена, когда здесь плавали ладьи новгородцев и парусные
карбасы поморов.
Только никчёмный
карбас пустили на дно – и были таковы.
В мгновение ока атаман закинул кошку через борт
карбаса и закрепил верёвку к носу своей лодки.
Оставшиеся три моторных
карбаса будут выполнять мелкие перевозки, содержания которых заранее не предугадать.
Команда
карбаса, видимо, гребцы, плечом к плечу угрожающе двинулась на незваных гостей.
Ну, прощевай, заболтался я совсем, – и хлыновец засеменил в сторону разгружавшегося у выступающего в реку деревянного настила большого купеческого
карбаса.
Карбас стоял на отводнице, не оторвало бы от отводницы.
На берегу
карбас; в нём, под снежной пеленою, человеческое тело.
У нас сейчас два
карбаса уйдут выставлять сети, пока только для пропитания.
И как беловолосая женщина, упираясь сапогами в скользкий палубный настил, наваливается на кормило всем телом, направляя
карбас единственным возможным путём в узкий проход между подводными камнями.
Рыбаки стали возвращаться с моря, распустив на
карбасах паруса.
В 1811 году ещё ни один пароход не пугал своими шумными колёсами рыбный народ в реках русских, и потому двинские рыбки безбоязненно высовывали головки свои, чтобы полюбоваться на вороной как смоль
карбас и тех, которые им правили.
Ещё через час несколько
карбасов отчалили от берега и удалились в море.
Поднялся в тот день ветер-верховик, погнал большие волны, разбил
карбас и людей по воде разбросал.
Карбас стало трепать ненастье, как бумажный кораблик под проливнем.
Строили
карбасы из соснового и частью елового леса.
Только все шкиперы сразу окажутся скорбны кто брюхом, кто зубами,
карбаса дадут течь, а за материалом для починки придётся ехать в соседний хейм.
Парус чёрного
карбаса бессильно повис, а рыбак с опустевшим взором приник к мачте и вдыхал густой ледовитый пар.
Тогда я поднял со дна
карбаса плицу, которой вычерпывают воду, и стал стучать ею о железный борт.
– Корабль! Я вижу корабль! Папа там плывёт
карбас! – Радостно воскликнула девочка.
Как видно, кто-то собирался на ловлю, да отлучился, оставив
карбас готовым к отплытию.
Зазевался кормовой – вот и тащит
карбас или плот куда не надо.
Тяжёлый, набрякший от многократной просмолки
карбас медленно идёт вдоль берега.
Какое-то время они, усталые, поникшие, молча глядели, как разбитые в каменьях волны переваливают через верх старого
карбаса, гуляют над ним, не замечая никаких преград, а потом тяжело плюхают о камни, сгрудившиеся на берегу, шипят, словно погибающие змеи, и теряют свою недюжинную силу.
С помощью сына столкнул
карбас с отмели, на загорбке, будто пушинку, перенёс подьячего в посудину, помолился ясному солнцу: «Боже, милостив буди мне грешному», встал на колени, поцеловал мать – сыру землю, пряно пахнущую гниющей травою.
Он спустил парус, крикнул всем садиться за греби; но огрузнувший от воды
карбас худо слушался весел.
Они начали бросать
карбас, как щепку.
– Ну… а как потом та страхолюдина потопила
карбасы, тык мы к нему. Первым делом, значитца и сунулись.
Карбас подплыл под «Барыню», баба в ватнике и платке встала для приветствия, поднесла ко рту ладони, рот распахнула…
У ближайшего причала качалось на привязи с полдесятка пустых
карбасов, пара больших шестивесельных, для выходов в открытое море, прочие поменьше, но такие же широкие, прочные, обитые по бортам еловой доской.
Как только сбоку вдали появляется белый гребень, он резко тянет руль назад, и
карбас встречает коварную волну носом.