Помню батю, пробившего на спор кулаком
гипсолитовую стенку – перегородку из залы в спальню, папу, прыгнувшего через целый лестничный пролёт с площадки на площадку, опять – таки на спор и серьёзно повредившего ногу, а ещё очень радостного и растроганного, принёсшего домой пахнущую типографской краской свою первую книжку, изданную в республиканском издательстве совершенно немыслимым по нынешним временам тиражом, что-то около сотни тысяч экземпляров, стоимостью четырнадцать копеек за экземпляр, потом вторую книгу – сборник рассказов, потом антологию местных писателей и поэтов, и, наконец, папу, со штангой над головой, в квартире, поднимающегося из глубокого седа и медленно уходящего спиной назад, в сервант с посудой, стоявший у стены.