Утро купалось в сиреневых тенях, сугробы казались ватными одеялами,
выстеганными стежками тропинок.
Курточка,
выстеганная кусками волчьей шкуры, распахнулась на груди, колыхавшейся при каждом движении.
И детская надежда,
выстеганная кнутом уроков жизни, пылкая любовь, так и оставшаяся без ответа, или жестокое отчаяние, смешанное с удушливой ненавистью – всё это было тленом, который должен был подвергнуться забвению.
Утром я обнаруживала постель, сбитую на сторону, перекрученные простыни, а одеяло, заботливо
выстеганное моей мамой, лежало на полу.