+/– Чувство

tyristpogizni, 2019

Мир пропитался чувствами, переполнился иллюзиями, приблизился к желаемому человеком вечнозеленому островку с молодыми подтянутыми долгожителями. Селене, наконец, исполняется 16. Однако вожделенное вещество раскрывает для нее реальность совсем с другой стороны. Сможет ли она справиться с этой новой стороной жизни и чем обернется для нее желание быть такой же, как и все…?

3 глава

Черную пелену, с которой, точно слизь, стекал ультрафиолет, пронзило несколько искр красного цвета. Разводами и точечными скоплениями светилась морская глубина, возвышающаяся над головами уставших людей. Такая чарующая атмосфера часто окутывала купол по выходным. Улицы в это время практически не освещались. Люди гуляли и наслаждались прекрасными разливами, различая дорогу лишь благодаря низким фонарям. Свечение их было легким и немного мутным. Селена скользила сквозь толщи тьмы, припоминая, как на зеркальной поверхности проступала её полупрозрачная морская сущность.

Там, в её комнате, в нее вглядывались прекрасные карие глаза — единственное темное пятно её внешности. Все остальное: брови, ресницы, каждый волосок на теле были абсолютно бесцветными. Но она никогда не ощущала из-за этого даже тени неудовольствия, наоборот, ей казалось, что большие глаза, аккуратненький носик с губками на фарфоровой коже делают её похожей на куколку. А сейчас, сквозь туман мягких парковых дорожек проступали пикантные изгибы её сильного молодого тела, маня женственностью и все расцветающей сексуальностью. Её тело уже упивалось собственной прелестью и все больше развивалось вместе с тем самым чувством, которое сидело в Селене долгие годы. Если тот самый человек и должен появиться, то это должно произойти сейчас.

Подруги договорились встретиться в парке. Тени листьев качались вслед за потоками вязкого прохладного ветра. Дневное тепло давно должно было уступить место ночной прохладе, но за куполом гневалось лето, так что требовались дополнительные мощности, чтобы создать комфортную теплую ночь. Шелест и приятный запах зелени наполняли парк. Но не только они пытались взбодрить Селену. Ночные светлячки со своими животиками, испускающими лучи холодного света, умеренно кружились в воздухе. Люди давно позабыли, как выглядят звезды, и потому, чтобы напомнить им о том насколько прекрасным может быть сплетение нескольких далеких огоньков, ночные жучки образовывали чудаковатые формы. Они знали, что слишком близко, чтобы вызвать в Селене столько же мечтаний, грусти и надежды, но они старались. Девушка с любопытством наблюдала за их пируэтами, дивясь слаженности движений маленьких существ, их сосредоточенной непосредственности и легкости друг с другом. Безмолвные создания обладали уникальным языком, который не был доступен человеку. Если подумать, люди, несмотря на свой невероятно развитый мозг, так и не научились главному — понимать друг друга, а эти крохотные создания безмолвно творили вместе то, на что у человека ушло бы уйма времени. Быть может, слова только мешают?

Стоило Селене наткнуться на эту мысль, как что-то стиснуло её в своих объятиях. Знакомый горьковатый запах. Он оставил её в покое, чтобы потом также забрал её в свои оковы другой — нежный и сладкий аромат.

Перед девушкой предстали две длинноногие красотки, обвешанные разношерстными побрякушками. В коротеньких платьицах и на высоких платформах они смотрелись точно сестры, разве что одна была жгучей брюнеткой, а другая блондинкой. Но формально они и были сестрами. Семья Галли, голубоглазой аристократки, взяла Хрому на попечение, когда та лишилась матери. Бронзовая кожа и слегка сиплый голос делали девушку темным пятном среди этих пшеничных людей. Но это не мешало им любить её до безумия. Родители и вся прочая родня относились к девушке, как к родной дочери, а иногда даже и лучше, и только Галли всегда подчеркивала своим дребезжащим голоском, что Хрома — приемная. Быстро спохватываясь, блондинка клала свою холодную оливковую ручку на смуглое плечико и заверяла, что любовь не определяется кровью, и она не может представить жизнь без своей сестренки. Хрома нежно улыбалась в ответ на приторно влюбленный взгляд сестрицы. Да, они искренне ненавидели друг друга.

И все равно были вместе. Вечное соперничество связало их прочнее кровного родства, а вылазки вдвоем гарантировали спокойствие родителей. Галли и Хрома спокойно развлекались, изображая жгучую привязанность друг к другу, пряча родственное одиночество. Гордое чувство скрывалось за радужками двух пар глаз, захламленных весельем. И Селена видела их — душ, которые борются друг с другом за внимание мира, чтобы просто забыть о своем оставленном сердце.

Троица направилась по сумрачным улочкам навстречу новому миру. Хрома и Галли с обеих сторон обступили подругу и теперь отчаянно боролись за её внимание. Селена с улыбкой наблюдала, как они перебирают темы и спорят, периодически обращая к ней вопрошающие взгляды. Но как бы они не подбивали её выбирать, а делали они это каждый раз, Селена не собиралась отдавать кому-то предпочтение. Ей нравились обе. Хрома за её исключительные познания в искусстве, музыке и горький юмор, Галли — за нежный темперамент и практичный взгляд на жизнь, девушка точно станет наследницей бизнеса своего деда. Каждая умела быть в центре внимания и знала себе цену. С каждой Селене нравилось существовать в мире и разбирать его на крошечные детальки. Так что сердце не собиралось разрываться на части. Селена просто наблюдала за стараниями девушек и иногда про себя отмечала, что это соперничество, скорее, приносит ей пользу. Но эту мысль она считала гадкой и тут же отгоняла её.

Незнакомый закоулок освещала небольшая пустая витрина, которая буквально пыжилась голубоватым сиянием, но задевала лишь макушки особо высоких гостей, не в силах противостоять нависшей над всеми слепотой. Время растянулось на сотни неуклюжих касаний. Толпа кипела и булькала, словно кипящая лава, стекала вниз по ступенькам прямо в адское жерло. Селена надеялась, что внутри будет легче, но люди все также нервно дергались и разгорячено дышали. Если бы не защита подруг, она бы непременно задохнулась в этом адском испарении. Яростно отбиваясь от цепких лап подростков, Хрома и Галли протащили девушку к свободному пространству за столиками в углу.

Мягкие потрепанные диваны покрывала небольшая дымка. Она окутывала также полупустые бокалы и чьи-то куртки. Но подруг это не побеспокоило. Хрома и Галли упали в объятия мягких прокуренных подушек. Селена не стала торопиться и следовать их примеру.

Сверху скинулись, словно самоубийцы, длинные тонкие трубки. Толпа заверещала. Руки бросились к заветным проводам. Люди жадно всасывали как можно больше синтетического лакомства.

— Что происходит? — Селена стояла в клубах дыма и озадаченно смотрела на толпу.

— Принимают — Галли кивнула на полупустые бокалы на столе.

— Ну, да. Отменная дурь.

— Наш источник долголетия — Тело Галли напряглось: она уже приготовилась отбивать атаки Хромы. — Это нормально. Все его пьют.

— Так уж и все? — Хрома оскалилась. И ты тоже? По-моему ты принимаешь что-то почище. Знаешь, без добавок, отупляющих сознание.

Галли отвернулась. На её лице было написано, что «сестренка» права. Да, и кому знать, как не ей: столько лет они жили под одной крышей.

— Беспокоит то, что многие на работу ходят в таком состоянии и это считается Нормальным. — Хрома подмигнула сопернице.

Селена медленно опустилась на диванчик, завороженная одуревшей публикой. Даже когда провода исчезли в потолке, а воздух заполнился чьим-то глубоким голосом, Селена следила за толпой. Люди, точно марионетки, дергались вслед за музыкой. Потом их головы, как по чьей-то указке, опустились. Селена пыталась рассмотреть глаза молодых людей, но из-за повисшего тумана были видны лишь ватные силуэты. Они продолжали двигаться, но, уже взвалив на себя тяжелый груз ожидания реальности, от которой они никогда не смогу избавиться при жизни.

Сцену обвивал зеленый плющ, туго закрученный, он стремился занять как можно больше пространства и уже покушался на барную стойку. Певец показался Селене знакомым, и девушка решила подойти поближе. Она сразу узнала его: тот самый парень, который вернул ей свободу от искусственно созданного чувства. Он вцепился в микрофон своими аристократичными пальцами, глаза его блестели. Стоило припомнить этот блеск, как что-то неприятное прокатилось по всему её телу.

Чье-то немое присутствие за спиной отвлекло Селену. Свежий весенний ветерок коснулся её бледной шеи, пробежал по нежному уху, легким поцелуем коснулся губ и защекотал в носу. Так пахнет зелень, увлажненная невинным возбуждением утра. Селена невольно вспомнила свое первое будоражащее опьянение и залилась, словно ванильная гортензия на июньском солнце, прекрасная только будучи не сорванной. Сердце её затрепетало, тело требовало дополнительной влаги, и девушка с жадностью впилась в трубочку, торчащую из прозрачного бокала. На столе ей все-таки удалось заметить стакан воды — его она сейчас и держала в руках.

Чужое дыхание все поглаживало её волосы и нежно ласкало маленькое обнаженное плечико. Оно манило и истязало душу, отчего та безумно металась в хрупком белом сосуде и рвалась на свободу. Голос певца обрел смысл, слова шептали о любви. Тело залилось пламенно слабостью. Сердце болезненно сжалось. Селена обернулась на невыносимый зов. Голубое платьице затрепетало от свежести, которая подразнила девушку и исчезла вместе с длинным черным силуэтом. Призраком он проскользнул сквозь толпу и оказался на сцене, где его спокойно приняли собратья.

Музыка ускорилась. Толпа заверещала от восторга и возбуждения. Теперь она двигалась свободнее и тяжелее одновременно. Так, будто вышла на площадь перед еще большей массой людей и оголяла свои грехи, мерзкие и до боли сладостные.

Селена же увлеклась новым участником. Внешне, если девушка была чистым листом, то он кровоточил наполненностью. Смуглый, с длинными черными волосами, растрепанными скорее намеренно, чем по воле ночного ветра, гитарист был единственным человеком совсем не растерявшим свое подлинное величие от колыхавшего молодые умы безумия. Все время выступления парень был где-то за гранью приторного веселья, и только полные губы, застряли в некоем подобии улыбки, отвечая требованиям этого чужеродного ему мира. При этом складывалось ощущение, что правая сторона его лица не улыбается, а находится в вечном трауре. Сложно сказать, кто оставил этот отпечаток боли. Возможно, помогла жизнь, а он, вместо того, чтобы справиться с ней, закрылся от мира за скомканной пеленой равнодушия.

Тишина повисла в воздухе и задрожала от колыханий множества тел. И только горячее дыхание толпы металось по помещению и проникало в каждую трещинку, давя на стены обдолбанной усталостью. Даже удивительно, что все эти люди вывалились на улицу за трезвостью, которую неминуемо несет кислород.

Музыканты спустились со сцены и спустя пару минут уже попивали свою порцию всеобщего веселья. И только Локи, так звали опоздавшего гитариста, озадаченно искал стакан воды, оставленный им на столе. Он неловко коснулся взглядом бокала в полупрозрачных ручках, а затем все его внимание переключилось на девушку. Селена ощущала себя, точно под микроскопом. Локи подошел почти вплотную и, наклонившись над бокалом, отпил воды из темной трубочки. Руки девушки задрожали, она неотрывно смотрела на длинные темные ресницы и прямой нос, слишком маленький для этих выступающих скул.

— Это мой бокал — объяснил он.

Глаза двух разных людей встретились. Стакан выскользнул из белых рук. Локи и Селена отпрянули друг от друга, точно однополярные магниты, а вслед за ними кинулись осколки. Это было темно-красное стекло. Локи посмотрел на образовавшееся месиво и улыбнулся, подчеркнуто вежливо, но глаза его были все такие же, серьезные.

— Какое несчастье. Я тоже хотел глотнуть. — Селена почувствовала чужую руку на своей талии, скинула её и отпрянула в самое месиво. Послышался жуткий хруст.

Локи не стал долго раздумывать и закинул девушку себе на плечо. И вот она уже оказалась на диванчике среди удивленных подруг.

— Сиди здесь. Поняла? — лицо наполнилось знакомой странной улыбкой. — А ты… Нечего приставать к малолетке! Оглянуться не успеешь, как окажешься за куполом.

— Кто бы говорил… — красивый парень оказался прямо напротив Селены. — Алекс — протянул он девушке свою любезность.

Селена ответила ему тем же, но весь вечер старалась держаться от него, как можно дальше. В основном она молчала и с интересом наблюдала за тем, как Хрома и Галли наперебой выпячивают достоинства. Конечно, каждая из них краем глаза наблюдала за подругой, но в порывах страсти они забывали практически обо всем, что уж говорить о самодостаточном островке спокойствия, который всегда представляла из себя Селена.

Локи бродил холодноватым интересом по предметам окружающей действительности, и даже не думал вмешиваться в эти межличностные войны. Ему они не были нужны. Единственно, он то и дело обращался к Селене, которая сидела рядом с ним, и краткими вопросами обеспечивал ей комфорт.

— Не стыдно тебе заставлять скучать такое прекрасное создание — обратился Алекс к своему черноглазому другу.

— Я похож на клоуна?

— Чтобы развлекать девушку, не обязательно быть клоуном — Алекс погладил свои серебристые волосы и обратился к Селене. — Мне кажется, или мы уже знакомы. Хочешь, я составлю тебе компанию?

— По-моему этот вечер был обещан мне? — вступилась Хрома. Её смуглая рука пробралась к парню на колено и уже поглаживала внутреннюю сторону бедра.

— Что ты задумала? Похитить меня? — Алекс слегка опешил, но руки не убрал. Хрома нежно коснулась губами щеки парня и прошептала, оголив ухо от длинных прядей:

— Нет, скорее спасти…от неминуемого отказа.

— Хм. А по-моему ты просто ревнуешь. — Они смотрели друг другу в глаза. Все вокруг задержали дыхание. Обвив тонкую талию красотки одной рукой, Алекс поцеловал Хрому. Пока Галли отвернулась, явно напоказ, а другие два парня игриво переглядывались, Локи быстро встал напротив Селены и подал ей руку.

— Пойдем танцевать — не оставил он девушке выбора.

— Так ведь никто не танцует? — ручка её застыла в воздухе от нерешительности, хотя и дальше смотреть, на какие жертвы ради нее идет подруга, ей не хотелось.

Девушке было некомфортно среди этих мутных людей. Часть прежней толпы вернулась обратно в потрескавшиеся стены. Люди компаниями сидели на деревянном полу, кто-то облюбовал барную стойку, самые умные взяли с собой пледы и ютились на сцене. Самым трезвым человеком в этом зале должен был быть, кроме вышедшей в самый центр помещения парочки, бармен. На вид ему было не больше 30-и, но это означало, что прожил он уже больше 50-ти лет. Его маленькие глазки горели, как у только что познавшего полет птенца, так что даже в его трезвости Селена сомневалась. Как только парочка оказалась на позиции, он что-то набрал на панели рядом с баром, и заиграла музыка. Некоторые люди засвистели в знак одобрения, а бармен продолжил колдовать над бокалами и метать острые взгляды в посетителей. Временами он следил за движением парочки и одобрительно кивал. Часто в его в юношеских глазах проскакивала живая мысль, но она сталкивалась с царившей вокруг иллюзией и терпела крушение.

Скованная помутненными взглядами, Селена возила ногами по полу, точно залитому жидким бетоном. Локи же двигался свободно, согласно собственному ощущению, влекущему его в глубины прекрасного музыкального звучания. Угловатые старания Селены его позабавили, и, прижавшись к прозрачной коже виска, черный призрак прошептал:

— Забудь о них. Я рядом. Просто вслушайся.

Морской бриз подхватил напряженное тельце и окружил непроницаемой пеленой тишины. Воздух заполнился сырой прохладой, и в собственном сердце Селена смогла разглядеть, как темный силуэт уверенно двигался под скрип деревянных досок. Движения его подгоняли диковинный музыкальный инструмент. Ему подпевали ветер и морские волны, и в резвой мягкости лунного свечения полупрозрачный силуэт познал ритм сердца Локи. Он, действительно, рядом.

Парочка растворилась в движении деревянных досок и красноречивом говоре надоедливых чаек. И каждый их шаг был движением навстречу друг другу. Ближе и ближе. Прикасались друг к другу две противоположные стихии, каждая из них, великолепная в своем истинном проявлении. Но они, вопреки всем жанрам, не тяготились друг другом, более того, становились легче и сильнее.

Раз. Два. Три.

Раз. Два. Три.