В плену чужих страстей

Stormangel (2025)

Наш разум скрывает от других так много, а сколько он скрывает от вас? Злая сказка о нежелании взрослеть и о последствиях отсутствия воли в каждом из моментов жизни. Боритесь за каждое свое решение, пока за вас его не принял кто-то другой!

Глава 5

Ее будит шум за окном, в хижину из открытой двери бьет в лицо яркий солнечный свет, морщась Ханна поднимается.

— Что здесь происходит?

— Проверь его, он жив? — тяжёлый взгляд женщины кажется знакомым быстро подбежавший мальчишка пробует пульс на руке и отбегает.

— Жив, — незваная гостья кивает, отправляя прислугу за дверь, тут и к гадалке не ходи Ханна точно знает, что перед ней мать наследников и Килеи. Ее лицо похоже на замороженную статую резкие вразлёт брови подчеркивают холод ярко серых глаз, лучики морщин у рта прямо указывают на частое недовольство этой женщины, а королевская осанка о жёстком характере. От нее вибрациями расходится гнев, вызывая антипатию даже без слов.

— Для поздравлений рановато, приходите позже, — с намерением снова лечь спать Ханна нежно скользит по груди Зэйна устраиваясь поудобнее, но именно этим и будит, его рука беззастенчиво путешествует вверх по ее бедру возбуждая.

— Зэйн! — мать едва не переходит на ультразвук, сонно мигая он подпрыгивает на кровати.

— Мама?

— Ну хоть это помнишь? А про церемонию поздравлений забыл! Мне казалось, я воспитывала в тебе ответственность, и представить не могла что тебя так легко испортит девка без рода и племени.

— Осторожнее, эта девка вас слышит, и вдруг еще подумает, что у такого воспитанного сына такая невоспитанная мать. — глаза гостьи мечут молнии, а брови сведены к переносице, еще немного и начнется извержение вулкана возмущений, но Зэйн примирительно улыбается обеим.

— Мы скоро придём, торжественную часть посвященную моему брату готов к своей печали пропустить. — мать грубо сдёргивает ленты с их рук, закатывает глаза и выходит, громко хлопая дверью.

— Хм, какие у тебя прекрасные родственники, Зэйн.

— Немного, — он скромно опускает взгляд, его лёгкая улыбка способна растопить лёд, — мне повезло родиться вторым, Толунг рос под мощным прессингом мне доставались лишь крохи, но и этого количества внимания было невероятно много.

— Надеюсь после этой церемонии, она изменится, теперь ей не за что переживать, вы же теперь все обзавелись семьёй.

— Хотелось бы в это верить, милая — он нежно чмокает ее в губы, вставая, — но сейчас нам лучше на эту церемонию хотя бы явиться.

— Есть еще один вариант, — Ханна медленно двигается вверх пальчиками по его груди заглядывая в глаза, и он закатывает их совсем как его мать только гораздо милее.

— Я понимаю, что она вызывает очень сильные эмоции, и порой мне самому очень хочется сбежать от нее подальше, но традиции важная часть нашей жизни, и… — он замолкает, подбирая слова и все больше погружаясь в томительное влечение к ней.

— Ты прав, — когда он наклоняется к ней чтобы поцеловать, Ханна отстраняется, направляясь к одежде. — всему свое время, — тяжёлый вдох за спиной и она слышит, как Зэйн шуршит одеждой. Быстро собрав волосы в косу, она наспех умывается и принимает руку мужчины на выходе. Они возвращаются на ту же поляну, сейчас она украшена лентами, их ласково треплет ветерок нежно опутывая танцующих в центре молодых девушек. Их нежные взмахи рук похожи на крылья музыка легкими аккордами вплетается в общую чувственную картину. Зэйн нежно сжав ладонь девушки проводит ее к остальным парам предлагая напиток нового цвета.

— Это капилора, — её недоверчивый взгляд на ярко-оранжевый напиток в стакане вызывает лёгкую улыбку у мужчины, — она восстанавливает силы после ночи.

Упоминание вчерашних событий заставляет покраснеть, и чтобы скрыть взгляд Ханна делает маленький глоток вдыхая запах очень напоминающий апельсин и яблоко одновременно. На вкус оно примерно такое же, как и знакомые уже фрукты, впрочем, как ни странно, но несмотря на другие названия многое на этом острове сильно напоминает ее мир. Музыка прекращается, и старец выходит в круг обращаясь к присутствующим.

— Церемонии баджи завершаются традиционными подношениями богине. — движение за столиком привлекает внимание, Толунг поднимается, собираясь идти к старцу, но вынужден остановиться, услышав продолжение. — В этом году богиня сделала свой выбор, — он указывает своим крючковатым пальцем на Ханну, вздохи в толпе и гневный взгляд Толунга прожигающий насквозь заставляют внутренне сжаться, но гордо вздёрнув подбородок она отвечает ему утешающим взглядом, дразня его уязвленную гордость. Подмигнув и нежно вложив руку в ладонь Зэйна, Ханна поднимается со стула и позволяет мужчине вывести ее в центр

— Ну и что делать? — шепчет она ему на ухо, и он вдруг судорожно сжимает ее, сильнее прижимая к себе.

— Не делай так, — его голос охрип, а глаза полны желания, его странная реакция удивляет Ханну и умиляет присутствующих. Женщины прижимают руки к груди расплываясь в мечтательных улыбках, те кто пришел со своими половинками нежно прижимаются к ним ближе. Громкий хлопок об стол привлекает всеобщее внимание, Толунг быстро уходит с поляны за ним семенит что-то бесперебойно говоря Джемира. Никакие попытки остановить главу не помогают, старец печально кивает головой.

— Продолжайте, — Сирейн Брани величественно командует со своего места, кажется, скандальное поведение старшего сына никак не отразилось на ее лице, только глаза заледенели, придумывая страшное наказание. Старец возле молодых откашливается.

— Мы отдаем богине в дар наши тела и души, — он протягивает большой на вид острый нож Зэйну, и он проводит им по ладони зажимая ее, после чего протягивает нож Ханне.

— Это обязательно? — в ее глазах сомнения и страх, заниматься членовредительством ради ублажения какой-то тетки ей совсем не хочется. Поляна замирает от вопроса, кажется, они перестали дышать и даже ветер перестал дуть со стороны океана. Зэйн нежно проводит рукой по ее щеке.

— Так мы станем одним целым, моя кровь будет течь в тебе, а твоя во мне.

Его манящая улыбка и теплый взгляд глубоко западает в душу, расползаясь негой по всему телу, она доверчиво протягивает ему ладонь, Зэйн тяжело вздохнув все же проводит лезвием по ладони Ханны, разделяя ее страдание, и соединяет их ладони вместе. Пульсирующая боль перестает приносить дискомфорт и вскоре разливается теплом от места соприкосновения вверх по телу. Старец подносит под их сплетенные руки чашу, но их это уже мало волнует. Их обоих захватывает этот момент, настолько интимный что они с трудом дыша не бросаются друг на друга.

— Богиня прими наши дары, — кричит старец во всю мощь, казалось бы, сухой груди, и поднимает чащу с кровью к небу. Поразительная тишина наступает вокруг, все замерло в ожидании чего-то, даже ветер больше не играет с лентами. Стремительно темнеет и небо разрывает первая молния, за ней следует оглушающий гром и дождь льет как из ведра из неизвестно откуда взявшихся чёрных туч. Зэйн смеясь кружит Ханну на руках пока все прячутся под навесами.

— Все хорошо? Разве эта гроза не что-то из ряда вон?

— Богиня благословила наш союз, — опуская ее на ноги Зэйн нежно проводит губами по ее губам и смеясь утаскивает под навес. Как бы мило это не выглядело, но порывы ветра заставляют дрожать под мокрым коротким платьем. Зэйн притягивает теперь по всем правилам Киото жену к себе ближе согревая ее своим телом. Он невероятно счастлив, еще с того момента как увидел ее у кромки воды, и с каждой секундой рядом с ней всё больше. От жара его тела и близости Ханна невольно прижимается ближе ощущая, что не только ее заводят столь тесное соседство.

— Может мы уже можем вернуться к себе? — ее ласковый голос звучит мягко и нежно, слегка касаясь кожи возле уха. Зэйн судорожно втягивает воздух закрывая глаза, тело реагирует, мгновенно упираясь в ее ягодицы почти неприличной эрекцией.

— Я просил так не делать, — выдыхает он с трудом, но все же возвращая контроль над собой.

— Звучит как вызов, — он тихо смеётся, упираясь подбородком ей в затылок, — так что? Могу я уже утащить своего мужа с этого по всем меркам странного праздника? — его рука ложиться ей на живот и медленно путешествует вверх, пока Зэйн нежно покусывает кожу на ее шее, распаляя желание.

— Касейр! — Килея бросается из-под навеса вперед на поляну. Малыш лет пяти бегает по ней несмотря на грозу и сильный ветер. — Иди сюда негодник! — завидев мать лицо мальчика искажается страхом, и он как испуганный котенок заскакивает на одно из деревьев почти до самой верхушки, — сейчас же спускайся!

Наблюдая за этой картиной, Ханна поднимает глаза на грозу быстро соображая, что может произойти сбрасывает руки Зэйна и несмотря на его окрики быстро сокращает расстояние до малыша на дереве, Килея отшатывается, увидев ее стеклянные глаза.

— Быстро вниз! — от резкой команды Ханны малыш, закатывая глаза отпускает руки и падает. Мать в ужасе пытается его поймать, но он падает прямо в руки дяди, который как оказалось бежал следом.

— Ты что творишь!? — Килея набрасывается на Ханну влепляя ей пощёчину, но в следующую секунду обе отлетают от дерева. Молния раскалывает его пополам, прошибая насквозь обеих женщин, удар тока усиливает ревущий ливень. На помощь выбегают и другие мужчины, подхватывая Килею и забирая малыша с рук Зэйна который успел отойти из зоны электроудара и чудом спас племянника. Для него такой удар был бы однозначно смертельным. На руках с Ханной он бегом возвращается под навес скидывая все с ближайшего стола и в ужасе пытается прощупать пульс.

— Что происходит? — лицо Сирейн хоть и кажется безразличным, но в глазах плещется беспокойство.

— Она спасла Касейра, — наконец почувствовав пульс Ханны, Зэйн выдыхает, пытаясь справится с ужасом от ее возможной потери. Осмотрев Килею и племянника, он указывает на лазарет, — нужно отнести их, чтобы осмотреть более предметно.

Сирейн кивает, соглашаясь и направляя сыну на помощь двоих девушек, после чего величественно уходит. Первой в себя приходит Килея она кашляет и пытается подняться на ноги, но настойчивые руки брата укладывают ее обратно в кровать.

— Касейр?

— Его не задело, он в порядке, если бы не Ханна его бы… — всхлипнув сестра закрывает лицо руками, ее душат рыдания, страх за жизнь сына смешались со стыдом за нападение на невинную девушку.

— Я едва его не потеряла! — она вновь заливается слезами, а Зэйн обеспокоенно поглядывает на Ханну. На её руке помимо повязки на ладони вновь багровыми линиями прочерчены следы нападения ночной девы, и она все ещё без сознания. Впрочем, как и его племянник, но возможно это следствие шока. — я хочу его видеть, Зэйн! Он мой сын, прошу!

Кивнув, брат помогает ей встать и подводит к кровати племянника, она последний раз всхлипнув вдруг успокаивается, ее лицо становится маской, как и всегда у их матери. Опустившись на табуретку возле его кровати, она берет сына за руку и долго вглядывается в его лицо.

— Я должна быть сильной, сын не увидит моих слез. — Зэйн вздрагивает, его милая сестрёнка не должна стать такой же как Сирейн, их мать.

— Не поступай так с сыном сестра! Реви, обнимай, дари улыбки, но не будь такой безразличной, он заслуживает расти в любви, а не рядом со статуей. — Плечи Килеи зажатые в величественной осанке вдруг дрогнут и упав на колени перед маленькой кроваткой, она всхлипывает, обнимая малыша вдыхая родной запах и осыпая поцелуями его лицо и руки. — милый мой, хороший мой! — и вдруг поднимается, едва не сшибая с ног брата, — Почему он не просыпается?! Ты же сказал, что с ним всё в порядке!

Ее гневный взгляд прожигает Зэйна насквозь и блуждая останавливается на лежащей без сознания Ханне.

— Это все она! Я видела ее глаза, она одна из них! — схватив сестру за плечи он довольно сильно её встряхивает.

— Ханна спасла твоего сына, то, что ты видела последствия отравления ничего больше.

Тяжело, но все же постепенно в воспаленном мозгу матери укладывается понимание, и она возвращается к постели сына. Зэйн обеспокоенно поглядывает на сестру, что теперь тоже видела, как действует яд ночных дев на тело Ханны, и, если Касейр не очнется, сделает все чтобы ее убили. Он не может этого допустить и готов увезти ее хоть к богине на гору, но не дать навредить ей. Проходит несколько ужасно томительных часов и веки малыша дрогнут и открываются. Вздохи облегчения звучат одновременно, сгребая малыша в объятия Килея нежно баюкает его на коленях, но его глаза пусты, и он не реагирует на ласку.

— Что с ним? — голос сестры звенит от гнева, она вновь косится на все еще без сознания Ханну.

— Он испугался, детский организм реагирует по-разному, дай ему время Килея.

— Если это ее рук дело, я вернусь Зэйн!

— Оставь угрозы! Тебе стоит получше позаботиться о сыне. — схватив малыша она спешно уходит, Зэйну ничего не остаётся как ждать. Ближе к утру его ладонь стискивает рука Ханны, ее изгибает дугой и с трудом прокашливаясь она открывает глаза. Справившись со страхом Зэйн, хватает девушку в объятия, прижимая к себе. Ее глаза полны слез, все еще душит кашель, но то, что он рядом и ждал ее возвращения умиляет, отвечая с той же силой на его поцелуй Ханна радуется близости, схватив его рубашку тянет вверх.

— Ты не здорова милая, нам стоит…

— Тебе стоит замолчать, — покусывая его нижнюю губу она вплетает пальцы в его волосы пропуская их между ними, прижимаясь всем телом к мужу. Зэйн стонет в её рот лаская каждый уголок всё яростнее увлекая её язык в огненный танец. Вжимаясь в бедра Ханны он всё отчаяннее притягивает ближе смелую и такую хрупкую девушку. Оставляя следы от ногтей на спине Зэйн, скользит губами по коже. Покусывая вершинки её груди, он не в силах оторваться от нее скидывает штаны и тут же толкается внутрь с трудом сдерживая стон. Она так сильно сжимает его, блаженство растёт с каждой секундой, но поддаваться ему рано. Взяв себя в руки Зэйн, двигает бедрами в одном ему известном ритме, вколачиваясь в ее податливое тело, оставляя отпечатки на коже, раскачивая их все сильнее. Под его толчками кровать стучит о стену, их тела движутся, навстречу соединяясь и всё сильнее воспламеняясь. Вжимаясь всё резче Зэйн, ловит ртом её стоны, что становятся все громче. Его толчки становятся резче и Ханну вдруг захватывает водоворот такой силы, что, всхлипнув она вцепляется в его спину отдаваясь наслаждению сжимая Зэйна так сильно что он практически сразу сотрясается в столь же мощном оргазме, как и Ханна, тяжело опускаясь на ее плечо чтобы восстановить дыхание.

— Я так испугался, — вдруг шепчет он, сжимая ее сильнее. — как ты поняла, что молния ударит именно туда?

— Я слышала их песню…

— Что?!

— Они призывали грозу именно туда.

— Но я не слышал…

— Ты мне веришь?

— Я ведь видел, как не верить.

— Они пели как будто со всех сторон, они охотятся на него.

— Но он никому не мешает, следующий в очереди после Толунга — я.

— Значит и тебе стоит быть аккуратнее.

— Но у нас нет борьбы за трон, никто не хочет его занять, и никто не хотел кроме Толунга.

— Возможно он сам решил избавиться от конкурентов…

— Не смей, — он так быстро отстраняется что Ханна едва не падает с края кровати, — одно дело спасать людей, другое в каждом видеть врагов.

— Верно, но и просматривать местность чтобы их не пропустить никто не мешает.

— Я, я запрещаю! — он, вдруг гневно махая руками хватает ее за лицо, — не лезь в эти дела!

— Я и не лезу, но не собираюсь жить с закрытыми глазами. Успокойся уже.

Не в силах справиться с гневом он, громко топая выходит из лазарета в дождь оставляя ее одну.