Ореол

Stepart, 2020

Невообразимые тайны, открывшиеся Александру на Тверских болотах, только начали обретать форму, а его уже ждёт новый вызов с другой стороны. На этот раз перед героем предстанет неизведанный «перекрёсток миров» со своими загадками и секретами. Силы, бóльшие, чем может вообразить себе человек, позволят Свидетелю заглянуть за занавес повседневной реальности и ощутить дыхание вечности. Герою предстоит выяснить, хватит ли у него сил и самоконтроля для того, чтобы устоять на краю бездны.

Глава 1. Остров

Растерянность — именно это слово я бы использовал, если бы мне дали всего одно для того, чтобы выразить мои ощущения от того момента, когда я покинул здание аэропорта в одном северном городе нашей страны. Из солнечной, тёплой и пёстро-рельефной Аргентины я за сутки переместился в серую и дождливую северную весну на пороге лета. В том состоянии, в котором я пребывал, сложно порадоваться возвращению на Родину. Отчасти моё смятение можно было объяснить тем, что некоторое время назад я стал участником событий, которые привели меня к вынужденному бегству из страны. Кроме того, я по-прежнему не имел возможности увидеться с близкими или вернуться в свой дом. А ещё эта жуткая усталость от трёх перелётов подряд. Но всё же что-то внутри меня изменилось к прежнему, как только я вышел из аэропорта.

На пересадке в Москве я пробыл совсем недолго и аэропорт не покидал, а потом был ещё один перелёт, во время которого я посмотрел «Зеркало» Тарковского и ничего не понял. То ли оттого, что и понимать там было нечего, то ли оттого, что устал.

После конечного аэропорта моё путешествие продолжилось на заднем сидении джипа в обществе не слишком разговорчивого водителя Андрея. Он ждал меня на парковке аэропорта в тёмно-сером Лэндкруизере на оговоренном заранее месте. Он, похоже, узнал меня издалека, махнул мне рукой из открытого окна автомобиля и вышел навстречу. Узнать меня было несложно: рост выше среднего, заметно за тридцать, худой, загорелый, борода, хвостик, походный рюкзак за спиной, без компании. Никого, кто подошёл бы под такое описание, кроме меня в этом аэропорту мне не встретилось.

Когда я оказался рядом с машиной, водитель уже открыл багажник и заднюю дверь. Мы поздоровались, и я стал снимать свой тяжёлый рюкзак. Андрей ловко подхватил его у меня со спины, закинул себе на плечо и отнёс в багажник. Потом вернулся ко мне и указал на открытую дверь. Он выглядел ощутимо моложе, чем я, а его физическая форма, судя по тому, с какой лёгкостью он справился с моим рюкзаком, была превосходной. Под курткой не было понятно, но сама осанка говорила о многом. Спорт этому человеку был точно не чужд. Живые голубые глаза и светлые волосы делали его ещё моложе. Только небольшие морщинки вокруг глаз и взгляд выдавали настоящий возраст — около тридцати.

— Может, мне спереди сесть? — дружелюбно спросил я. Андрей улыбнулся всем лицом, отвёл взгляд, и как бы немного давясь, ответил с лёгким тверским говорком:

— Вот честно, рекомендую назад. Ехать почти сутки. Да и вообще там удобно. Если уж с вертолётом накладка вышла, хотя бы поспите в дороге. Ехать далеко.

Я не стал спорить. Андрей закрыл за мной дверь и обойдя машину, занял своё место. А на моём месте и правда оказалось куда комфортней, чем можно было предположить. Я и прежде ездил на такой машине, но салон этого автомобиля выглядел иначе. Сзади вместо дивана оказалось два кресла. Оба были сдвинуты назад так, что можно было без проблем вытянуть ноги даже рослому человеку. Само кресло ощущалось очень комфортным, а его спинка отклонялась назад.

— Да, тут очень удобно, — согласился я. Андрей улыбнулся в зеркало, потом полез в карман, достал оттуда телефон и отправил сообщение. Мы не трогались, видимо, ожидая ответа от начальства. Через пару минут телефон звякнул, Андрей прочёл сообщение и развернулся ко мне:

— Вы свою трубку выбросили? — негромко спросил он.

— Да, как и проинструктировали, отдал сопровождающему в аэропорту Буэнос-Айреса, — подтвердил я. Андрей неловко улыбнулся:

— Вам не нужно рассказывать, откуда вы прибыли. Или чего-то подобного.

Я кивнул:

— Забылся. Куда мы едем, я тоже спрашивать не буду, не волнуйся,

— устало выдохнул я. Андрей улыбнулся вновь:

— Мы сейчас встанем на крейсерскую и вперёд. Так что остановки только по нужде. Через семь часов будет заправка. Лучше совместить.

Я усмехнулся и ответил:

— Хорошо, что по прилёту я посетил заведение.

Андрей показал мне большой палец, и мы поехали. Дневную часть пути я смотрел в окно на серый и пропитанный дождями лес. Андрей ехал быстро, несмотря на плохую дорогу, и я не хотел отвлекать его болтовнёй. После остановки для дозаправки, перекуса и туалета я, наконец, уснул крепким сном.

***

Проснулся я рано утром на очередной дозаправке. На этот раз мы заправлялись в лесу из большой канистры, которая лежала в багажнике. Багажник, к слову, был отгорожен от кабины перегородкой, обшитой кожей. Убрав канистру, Андрей снял перчатки и помыл руки, после чего предложил позавтракать. Завтрак находился в пластиковом холодильнике в специальном отделении багажника. Закуски, бутерброды, овощи, йогурты. Несмотря на то, что накрапывал дождь и было холодно, по моей просьбе мы завтракали на улице, стоя на мокром песке возле открытого багажника. По сторонам от дороги был мрачный северный лес и ничего больше.

— Тяжёлая дорога, наверное, устал совсем? — пробубнил я, жуя бутерброд с ветчиной. Андрей улыбнулся:

— Недолго осталось. Я в порядке. Сутки держусь без проблем. Вот передам вас лодочнику, а сам посплю несколько часов и назад.

Я озадаченно посмотрел на него:

— Совсем глушь, а мы провиант не везём.

Андрей покачал головой:

— Не волнуйтесь. Вчера завоз был. Целый грузовик отправили. Замучились собирать всё. Кое-что пришлось из Москвы заказывать, а кое-что даже из

Европы, — он печально вздохнул и добавил: — господа со скуки чего только не придумают.

Опомнившись, он посмотрел на меня и аккуратно улыбнулся. Я хлопнул его по плечу и как можно добродушней сказал:

— Не волнуйся. Я не из таких господ. Посмотри на меня, — я провёл рукой от головы до ног и развернул ладонь к собеседнику. Андрей пожал плечами:

— Это ничего не значит. Да и не моё это дело, извините. Похоже, я всё-таки подустал, вот и веду себя неправильно.

— Да успокойся ты. Все свои.

Я рассмеялся и снова похлопал его по плечу. Тот приободрился и сообщил, что он этому рад. А я напомнил себе, что пора начинать играть. Потом мысленно поправил себя — «Не играть, а быть».

Покончив с завтраком, мы вернулись в машину и продолжили путь. В этот раз я сел на переднее сидение. Это было правильное решение, поскольку качество дороги заметно понизилось. Дожди местами смыли песок и на дорожном полотне образовались глубокие рытвины и ямы. Машина на удивление хорошо проглатывала даже большие неровности, но и её возможности были не безграничны. Иногда подвеска давала ощутимый пробой или машину наоборот подкидывало так, что я ощущал лёгкие спазмы внизу живота. Андрей поинтересовался, не сбавить ли ему ход, на что я ответил, что лучше бы побыстрей проскочить эту дорогу и оказаться там, где можно поесть горячее и помыться. На это Андрей широко улыбнулся и прибавил газу.

Через четыре с небольшим часа, когда мы наконец припарковались на гравийной площадке возле пристани на берегу водоёма, я вылез из машины и ощутил, что земля под ногами ходит ходуном. Я глубоко подышал и уставился на гравий, который предательски подёрнулся мелкой рябью и стал расплываться. Андрей подошёл ко мне:

— Укачало?

— Слегка. Сейчас отойду.

— Вы пройдитесь немного, подышите. А то на озере тоже волны есть. Быстро не разогнаться, значит, будет ещё минут двадцать лёгкой качки.

Я тяжело вздохнул и поднял голову. Туман и дождь давали возможность разглядеть только часть озера и окрестностей. Я прошёл в сторону каменистого берега и оказавшись у воды, снял кепку и умылся. Волосы старался не мочить, поскольку на улице было прохладно даже в кожаной куртке поверх кофты. Кроме того, со стороны озера то и дело набегали, хотя и не сильные, но очень неприятные порывы ветра. А вот вода оказалась теплее, чем я ожидал.

Немного придя в себя, я осмотрелся. Слева от меня начинался негустой еловый лес, уходящий вдоль озера в дымку горизонта. Справа был большой причал на толстых металлических столбах, вытянувшийся в озеро. Он возвышался над водой метра на полтора, при этом ширина его была около пяти, а длина, пожалуй, что все пятнадцать метров. Возле маленького деревянного причала, пристроенного к основному, покачивались две привязанные лодки с навесными моторами. Дальше за пристанью в паре сотен метров виднелась небольшая деревушка. Я повернулся к Андрею:

— Моторы, смотрю, не снимают, — заметил я. Он рассмеялся, потом откашлялся и сказал:

— А кому брать-то? Одна деревня здесь. И то всего несколько жилых домов.

Я пожал плечами:

— Туристы пьяные, например.

— Дорога закрытая. Вы спали, когда мы пост проехали.

Я присвистнул:

— Тут что-то военное, значит?

— Военные тут неподалёку, да.

— А пристань такая большая зачем? Может, сюда какие-то корабли заходят?

Андрей покачал головой:

— Не заходят. Самое большое — этот баркас.

Я посмотрел в ту сторону, куда указал водитель и с трудом, но различил силуэт судна. Ветер изменил направление и теперь до нас донёсся звук бубнящего мотора. Андрей подошёл к багажнику и достал мой рюкзак. Я хотел пойти ему навстречу и забрать свою поклажу, но тот помотал головой и накинув рюкзак на плечо, направился на причал. Я пошёл вслед за ним.

Мы уселись на одну из трёх деревянных скамеек, окрашенных в красный. Они расположились на равном удалении друг от друга вдоль всего причала. За спинкой каждой из них примостилось по фонарному столбу с одной лампой. Электрические провода к причалу были подведены по деревянным столбам от деревушки на берегу озера. На краю причала с противоположной от нас стороны находился одинокий красный почтовый ящик, установленный на невысокий деревянный столб.

Лодки покачивались на небольших волнах, поскрипывая и постукивая бортами друг о друга. Возле берега волна была совсем невысокой, поскольку мы находились в заводи. А вот там, где сейчас шёл баркас, волна казалась куда ощутимей. Несмотря на то, что судно было приличного размера, метров десять в длину, его заметно раскачивало.

— Хорошая волна для небольшого озера, — обратился я к Андрею, подтягивающему шнуровку на своих высоких ботинках.

— Так оно не такое уж и маленькое. До вашего острова километра три точно будет, а он, считай, в центре озера.

Я обречённо вздохнул:

— Так это ещё и остров? Он хоть большой?

Не разгибаясь, продолжая ковыряться с ботинками, Андрей ответил:

— Я там не был, но в ясную погоду, которой тут в это время года практически не бывает, его и отсюда хорошо видно. Примерно метров сто на метров триста с небольшим, судя по тому, что я видел и слышал краем уха. Точнее сказать не могу.

— Не уж-то на карте не посмотрел? — с искренним недоумением поинтересовался я. Андрей разогнулся и стал рассматривать свои перешнурованные ботинки.

— А зачем оно мне? Да и не будет его на картах.

— Сейчас спутники есть, ничего не утаить.

— Это вы сильно заблуждаетесь.

Я хотел продолжить расспрос, но баркас подошёл уже совсем близко, и Андрей отправился помочь со швартовкой. Когда баркас, басовито урча, приблизился вплотную к привязанным на боковой стенке причала шинам, на палубе появился человек в шляпе. Он поднял швартовочный канат и ловким движением кинул один конец Андрею. Тот не менее ловко поймал его и стал тянуть на себя. Видимо, они проделывали эту операцию не раз и не два. Капитан вернулся в рубку за штурвал, а Андрей забрал мой рюкзак со скамейки и поставил его на палубу.

Я зашёл на борт судна, благо что высота палубы практически идеально соответствовала высоте причала. Андрей кинул к моим ногам канат и усевшись на край причала, стал ногами отталкивать баркас. Внутри судна что-то лязгнуло, и оно медленно поползло кормой вперёд.

— Как осмотритесь, составьте список того, что вам нужно, передадите старшему по дому, а я всё организую! — крикнул Андрей и помахал мне рукой. Я показал ему большой палец и направился в кабину к капитану, который не спеша разворачивал судно. Внутри стоял лёгкий запах не успевшего выветриться вишнёвого табака, из колонок доносился приятный перебор гитары. Рубка оказалась вместительней, чем мне показалось снаружи. Справа находилось капитанское кресло, рядом стояло ещё одно такое же, а сзади расположился угловой диван и столик.

— Александр, — представился я и посмотрел на капитана. Ему было заметно за пятьдесят. Высокого роста, худощавый, с прямым длинным носом, тёмными глазами и небольшими ушами. В этой неуместной шляпе и торчащими из-под неё седыми локонами он скорее походил на интеллигента из времён позднего Советского Союза. Вот только бы плащ сменить с брезентового на болоньевый. Капитан глянул на меня только мельком и уставившись в ветровое стекло, негромко представился:

— Максим Петрович. Но все зовут меня лодочник.

От берега мы отошли ещё недалеко, но волна уже стала ощутимой. Я уселся в кресло рядом с капитаном и прикрыл глаза. Мягкое кресло слегка покачивалось и вздрагивало от небольших, но настойчивых волн, ударяющихся в корпус. К моему удивлению, качка не утомляла, а убаюкивала. «Слишком долго я уже в пути» — успел подумать я и провалился в сон.

Сон

Я стою позади среднего роста человека в светло-серой рубашке и таких же штанах. Человек стоит на краю обрыва. Перед ним каньон, на другой стороне которого возвышаются красные горы. С запада на горы надвигаются буро-фиолетовые тучи. Они рокочут и разверзаются молниями, бьющими в гору. От почвы под ногами исходит тепло, но воздух уже холодный и свежий. Я узнаю этот обрыв. Он находится недалеко от городка Мендоса по дороге от дома Хулиана в сторону Чили. Я хочу подойти к человеку на краю обрыва, но меня будто что-то держит. Моё тело вздрагивает.

— Александр, с кресла сейчас свалитесь.

Я открыл глаза и ощутил, что мой зад практически сполз с края кожаного кресла. Вернув свою пятую точку поближе к спинке, я протёр глаза и посмотрел в лобовое стекло. Надо сказать, посмотреть было на что. Из чуть ослабшего тумана, смешанного с дождём, проступил силуэт острова с высокими берегами и огромной тарелкой антенны, направленной вертикально вверх. Он смотрелся настолько нереально, что я подумал, что всё ещё не проснулся. Про странный сон, коих у меня в последние месяцы было предостаточно, я решил подумать позже.

— Это что за антенна тут такая? — недоумённо спросил я.

— Здоровая, да? Радиотелескоп. Станция космической разведки тут была при СССР. В конце семидесятых строили. Вместе с пунктом управления в основании, метров тридцать высота. Там на берегу, за военной частью, ещё есть антенны, — с каким-то удовлетворением в голосе ответил Максим Петрович и достал из жестяной коробочки самокрутку.

— Военная часть… Я так и подумал. Эта штука в своё время жрала немало электричества. Не уж-то на генераторе работала?

Капитан хмыкнул:

— Кабель по дну проложен. Эта антенна у них что-то типа экспериментальной была. Ей уже не пользуются, а вот электричество на подстанцию военные всё ещё подают. Не знаю, как уж они там договорились, но без этого было бы сложно тут отгрохать «Гнездо».

Капитан замолчал, потом посмотрел на меня и спросил:

— Не против, если я подымлю?

— Да ничего. Я и сам балуюсь иногда. А что за «Гнездо», я не понял?

Максим Петрович прикурил и указал пальцем на северную часть острова:

— Да вон же, домина над водой нависает, как «Ласточкино Гнездо» в Крыму. Местные называют это место «Ореол». То ли антенна эта так называется, то ли проект, в котором она была задействована. Хотя я сомневаюсь, что местные могут знать настоящее название этого радара. Думаю, «Ореолом» его по другому поводу называют.

Я наконец оторвал взгляд от исполинских размеров тарелки и посмотрел на край острова, куда указал капитан. Дом удалось разглядеть не сразу. Сначала мне показалось, что над обрывом и впрямь нависает что-то отдалённо напоминающее «Ласточкино Гнездо», но вот понять, что это постройка, удалось не сразу. Слишком уж искусно она была встроена в скалы. Здание отлично вписывалось цветом и угловатой формой в скалистый берег. Мы уже подходили к острову и можно было разглядеть, что здание было построено из металлических балок и бетона.

Олег Алексеевич и его люди вновь превзошли мои ожидания. В письме, полученном мной в Буэнос-Айресе, данное место называлось «Дом Отдыха «Ореол». Но в послании ничего не говорилось о том, что это будет дом на обрыве, на небольшом островке в центре озера посреди тайги. Письмо было кратким. В нём сообщалось, что проблемы, возникшие в связи с инцидентом в «Искре», практически улажены, но светиться мне пока что не стоило. Далее говорилось о том, что в одном из важных объектов временно отсутствует смотрящий, и было бы хорошо, если бы я смог провести несколько недель, приглядывая за происходящим в отеле. По каким-то неуточнённым причинам требовалось, чтобы я не раскрывал себя как человек от хозяев. Я должен был предстать перед местными обитателями в качестве обычного гостя. Также в письме уточнялось, что присматривать нужно не столько за хозяйством, для этого там имелся надёжный человек, сколько за другими гостями. Вот, в общем-то, и всё.

На конверте не был указан даже отправитель. Кто конкретно написал это письмо, можно было только догадываться. Письмо в белом конверте было без

каких-либо пометок и мне его передал Сантьяго, вернувшись из Буэноса, сказав, что его вручил ему в офисе Игорь, отвечавший за связь с московским начальством. Его, а теперь и моим начальством. Я очень надеялся, что в письме будет хоть что-то сказано про Димыча и ребят или про дела в «Искре», но увы.

Волна на озере стихла, и только небольшая рябь на воде заставляла судно слегка покачиваться. Мы не спеша подходили к пристани, огибая куски скалы, торчащие из воды. По лестнице от дома к нам спускался человек невысокого роста в сером плаще с натянутым на голову капюшоном. Дождь всё ещё неприятно моросил. Лодочник начал швартоваться к массивному бетонному причалу.

— Хотел спросить, если мне понадобится на берег — молочка купить или пойти погулять, я могу как-то с вами связаться? — поинтересовался я, встав, чтобы размять спину. Максим Петрович посмотрел на меня с любопытством и сказал:

— Связаться можно только по рации. Она у старшего по дому есть.

Лодочник замолчал, потом ещё раз глянул на меня и задумчиво добавил:

— Что-то с вами не так. Вы не похожи на остальных гостей.

Я пожал плечами, злясь на себя за то, что никак не могу поймать Настройку на правильный образ себя. Я уже набрался сил, чтобы прикрикнуть на лодочника, но моё тело неожиданно напряглось и спазм сдавил горло, не дав мне ничего сказать. Я вздохнул и расслабился. Ответ вышел из меня сам и вовсе не тот, который я хотел:

— Ну, не знаю… Я по жизни такой человек. Из простых людей, как говорится.

Лодочник усмехнулся и зачем-то отвернул штурвал вправо так, что лодка начала забирать в сторону от причала.

— Те, кто из простых, да на ваш уровень. Обычно это ещё хуже.

Я промолчал, не до конца понимая, о каком конкретно уровне идёт речь. Мы стали выписывать дугу для нового захода.

— Вот и сейчас вы ничего не ответили. А должны были воспринять мои слова как наглость и хамство.

— К чему вы клоните, Максим Петрович? — спросил я, начиная испытывать раздражение. Лодочник кивнул:

— Вот так-то лучше. Я на второй заход вот для чего пошёл.

Он открыл ящик, встроенный в стенку возле штурвала. Продолжая смотреть в ветровое стекло, он, пошарив рукой в ящике, извлёк из него небольшую рацию и зарядное устройство для неё.

— Возьми рацию, только так, чтобы этот хмырь не видел и спрячь в куртку.

Лодочник мотнул головой в сторону стоящего на причале невысокого и крепко сложенного мужчину в плаще. Что-то мне подсказывало, что нужно воспользоваться предложением. Я подошёл к лодочнику и осторожно забрал рацию и зарядку. Потом повернулся спиной к ветровому стеклу и делая вид, что поправляю куртку, сунул рацию во внутренний карман. Зарядку убрал в боковой и закрыл на молнию. Вернувшись в кресло, я негромко обратился к Максиму Петровичу:

— А это зачем? И к чему секретность?

— На всякий случай. Спрячешь в своей комнате. Если попадёшься с ней, скажешь, что стащил с лодки. Там стоит отметка на нужной волне. Не крути настройку.

Судно упёрлось бортом в резиновые баки на краю причала. Лодочник вышел на палубу и перекинул швартовый канат с кормы человеку в плаще. Тот поймал его и стал наматывать на тумбу. Потом они проделали ту же операцию с канатом на носу судна. Я тоже вышел на палубу. Человек в капюшоне запрыгнул на борт и гнусавым голосом скомандовал Максиму Петровичу перекинуть мостик. Не дожидаясь реакции лодочника, он подошёл ко мне, снял капюшон и поклонился своей рыжей головой.

— Меня зовут Охво. Я ваш личный помощник. Это весь ваш багаж?

— медленно выговорил он, указав на мой рюкзак.

— Да, только это.

Максим Петрович водрузил между кораблём и причалом мостик, нужды в котором, в общем то, не было, и мы сошли на берег. Охво повернулся к лодочнику:

— Сам тут управишься или уже с утра глаза залил? Судя по тому, что ты с первого раза не смог зашвартоваться, залил хорошенько, — проскрипел мой помощник. На что Максим Петрович, подняв брови, ответил с нескрываемым раздражением:

— А ты подойди, я тебе дыхну.

Охво надел мой рюкзак и не поднимая глаза на собеседника, негромко пробубнил:

— Боюсь, меня вырвет, если ты дыхнёшь.

Лодочник сдержался и промолчал. Охво посмотрел на меня снизу вверх колючими голубыми глазами:

— Можем пойти по лестнице, но она крутая. Или вот по этой дороге, но по ней дольше, — он указал на бетонированную, шириной метра три с небольшим, дорогу, уходящую в сторону антенны.

— Давай по дороге. Немного осмотрюсь, да и тебе полегче будет с рюкзаком.

Я решил не строить из себя нахала. Тело было против, как показала практика во время общения с лодочником. С пухловатого лица Охво сошла надменная гримаса, которую он нацепил для общения с лодочником, и он улыбнулся.

— До свидания, Максим Петрович, — негромко попрощался я с лодочником и направился вслед за помощником, пытаясь разглядеть гудящий в небе самолёт.

— У нас есть карт для езды по острову и для подъёма на эту чёртову горку, но его гости сломали на днях, — ворчал Охво, поднимаясь в горку и пытаясь прикрыть капюшоном свои прямые волосы. Я усмехнулся:

— Да зачем тут карт? Идти-то десять минут от силы.

— Не десять, а пятнадцать, а с ношей все двадцать. Дорожка петляет. Да и уклон всё равно вон какой. Хорошо, морозы ночные закончились ещё в начале месяца и льда на дороге нет. И снег рано в этом году сошёл. Хоть какая-то радость, — продолжал ворчать Охво.

— Может, забрать у тебя рюкзак? — нарочито спокойным тоном спросил я. Помощник остановился и изумлённо уставился на меня. — Боюсь, что иначе будешь ныть всю дорогу, — пояснил я. Охво опустил глаза и извинился за многословность. Я сказал ему, что он может ворчать сколько угодно, поскольку мне это не в тягость. Только тогда я не буду его слушать.

— Отличное предложение, хозяин, — деловито согласился Охво.

— Стой, стой. Какой ещё «хозяин»? Ополоумел? — возмутился я. На лице помощника опять появилась тревога:

— Так в инструкции сказано. Но могу и по-другому называть, главное, чтобы это отображало уважение и то, что я нахожусь в вашем подчинении.

Я вздохнул:

— Давай хотя бы тогда «шеф».

Охво снял рюкзак и серьёзно посмотрел на меня:

— Шеф, без проблем. Но если так, то я тоже хотел бы себе другое имя.

Я рассмеялся:

— Мне и твоё нравится. Оно, кстати, скандинавское?

— Да, скандинавское. Но я бы всё же хотел другое. Такое, которым меня будете называть только вы.

Я, кажется, начал понимать логику Охво:

— Хорошо. Ты как нацепил на себя мой рюкзак, мне одно слово на ум пришло.

Ноздри небольшого носа помощника раздулись, а массивная челюсть чуть подалась вперёд.

— Если не понравится, то ты скажи. Поменяем.

— Понравится, шеф, — без раздумий выпалил помощник.

— «Шерпа». Как тебе такое имя?

Охво задумался. Потом осторожно поинтересовался:

— А это не что-то обидное?

Я улыбнулся:

— Это горный народ. Они живут возле Эвереста и помогают приезжим подниматься в горы. Очень сильные и выносливые.

Охво медленно и многозначительно кивнул:

— Я тоже помогаю, и я сильный и выносливый.

— Ну и славно. А теперь скажи мне, Шерпа. Мне нужно что-то заранее знать о том, что меня ждёт там, наверху? Может, чего-то опасаться или что-то иметь виду?

Охво ненадолго призадумался, потом кивнул и сказал:

— Не пейте с толстым после того, как он начнёт добавлять к каждому слову «ёпт» и не приставайте лишний раз к бледному. Бывает нервным. Ещё не ссорьтесь со старшим по дому. Об остальном старший вас сам и проинструктирует.

— Не нервировать бледного и не пить с толстым после «ёпт». Может быть, имена их скажешь?

— А вы сразу поймёте, кто из них кто. И я не знаю, как они вам представятся, — серьёзно ответил Охво.

— Ладно, Шерпа, пошли в дом. Я голоден и устал. А ещё мечтаю помыться.

Охво кивнул и зашагал вверх по бетонной дороге. Минут через десять мы оказались на перекрёстке. Здесь дорога перестала забирать вверх. Охво пояснил, что дорога слева ведёт к радару и вертолётной площадке, а та, что справа, к дому.

Пока помощник переводил дыхание, я осмотрелся. Высокие каменистые берега были лишены какой-либо растительности, разве что мох облепил некоторые из камней. Наверху остров оказался достаточно пологим, а поверх камней имелся неплохой слой почвы, достаточный для того, чтобы местами на нём росли невысокие ели. Пространство между ёлками и камнями заполонил низкий кустарник.

Ещё через несколько минут прогулочного шага мы оказались на мощёной серой плиткой круглой площадке возле дома. Посередине площадки стоял невысокий фонарь с четырьмя коваными плафонами. Столько же лавок оказалось по краю площадки. Возле каждой стояло по мусорному ведру. Тут же стоял покорёженный карт.

Парадная сторона дома, выходящая на площадку, оказалась очень необычной. Прежде я подобного не видел. Высокие бетонные стены входа примостились между каменных глыб и внешними сторонами стены примыкали к скале. Проём между стенами был выполнен из стёкол, вмонтированных в металлический каркас. Дверь тоже была из стекла, на металлическом каркасе.

— Уродливая штука, да, шеф? Внутри вообще ужас. А ещё зачем-то архитектора и инженеров из Норвегии для этого безобразия выписывали,

— пробубнил Охво и направился к дверям. Я усмехнулся ему вслед:

— Я бы сказал, что это чудесно.

Помещение внутри оказалось не менее интересным, чем снаружи. Бетонные стены были местами без отделки, а местами были покрыты панелями из досок. Но ещё более интересным мне показалось то, что кое-где в качестве стены выступала сама скала, на которой, или даже уместней сказать, в которой примостился сам дом.

Охво оставил мой рюкзак в прихожей, и мы прошли вглубь зала. Здесь никого не было. Гостиная была прямоугольной формы и вытянулась в сторону обрыва метров на двадцать. Справа от меня находился большой, встроенный в стену камин. Вдоль камина расположился массивный, без затей, стол из светлого дерева, повёрнутый торцом к озеру, вид на которое открывался через огромные окна. За окнами была просторная веранда.

С двух сторон стола стояло по три стула, выполненных в том же стиле и из того же материала, что и стол. Между камином и выходом на веранду была закрытая раздвижная дверь. В стене напротив была такая же дверь, а рядом с ней примостилась небольшая кухня со встроенной электрической плитой и раковиной. Также там имелся маленький коричневый холодильник с одной дверцей. Как ни странно, в гостиной и прихожей не обнаружилось ни одной люстры, только светильники из кованого металла на стенах и пара торшеров с коричневыми тканевыми плафонами возле большого серого дивана вдоль оконной стены.

Я хотел снять ботинки, чтобы пройти на веранду, но Охво остановил меня и сказал, что нет никакой необходимости утруждать себя и снимать обувь. Я не стал спорить и пройдя через зал, вышел на нависшую над обрывом веранду, откуда открывался изумительный вид на озеро. Жаль, что погодные условия не позволяли видеть берег на другой стороне. Слева, в торце веранды, стоял большой мангал. На противоположной стороне, в углу, расположился стол с креслами, покрытыми чехлами. Навес над верандой был складной.

— Шеф, может, сразу организуем вам горячего супчика? — учтиво поинтересовался Охво. Потом добавил: — эти двое часто и до обеда спят.

— Значит, кроме меня тут только двое гостей?

— Нет, трое. Один практически не появляется на глаза. То в своей комнате сидит, то бродит по острову. Насколько я знаю, ещё двое должны прибыть на днях.

Я улыбнулся и подумал, что помощник — это не так уж и плохо.

— Давай тогда, грей суп, Шерпа. Но сначала покажи мне мою комнату и где помыться.

Охво недовольно поморщился:

— Там же повар есть и официант. Сейчас им скажу, и они всё сделают. Только вот сначала нужно зайти к старшему по дому.

— Если нужно, то давай зайдём. Где он?

Охво ткнул пальцем, указывая на дверь в стене между кухонной зоной и прихожей:

— Вон там проход в пристройку, где кухня и комнаты персонала. Там же кабинет старшего. Пойдёмте, покажу.

Мы зашли обратно в зал, и я заметил, что по полу вдоль окон стоят три невысоких электрических радиатора.

— Шерпа, и как же этих батарей хватает на весь зал? Тут же сплошной бетон, железо и стекло, да ещё и скала местами в дом заходит.

Охво улыбнулся и похлопал по куску скалы, выступающему из стены:

— Скала и греет. Термальные источники в ней. Вокруг острова лёд не встаёт даже зимой. Да и само озеро замерзает только при сильном минусе.

Я щёлкнул пальцами и сказал:

— Я заметил, что вода сильно парит. Только не задумался, почему так.

— Ну да, пока тепло не установится, будет парить, — подтвердил Охво. Мы подошли к деревянной двери с магнитным замком и считывателем, встроенным в стену. Помощник приложил свой красный браслет к считывателю, дверь негромко лязгнула, и мы вошли в освещённую светодиодными полосками-лампами на потолке галерею, ведущую в пристройку. Бетонная галерея восемь шагов в длину с узкими окошками под потолком привела к ещё одной двери, тоже на магнитном замке. За дверью нас уже ждала женщина. Ей было немного за сорок на вид. Высокая, крепкая, со светлыми, убранными в хвост, волосами и рублеными чертами лица. У неё был узкий, в меру длинный нос и достаточно массивная челюсть.

Как только Охво закрыл за нами дверь, она сделала два быстрых шага вперёд и её лицо оказалось в паре десятков сантиметров от моего лица. Её пухлые губы сжались и вытянулись, а голубые глаза слегка прищурились и впились в мои. От неожиданности я замер и подумал о том, что зубы я не чистил с аэропорта. Обычно, когда женское лицо оказывалось на таком близком расстоянии от моего лица, означало, что меня собираются поцеловать. К счастью, через несколько секунд, так и не поцеловав меня, женщина отступила назад. Я выдохнул и обернулся к Охво. Тот старался сохранять каменное выражение лица, но по его чуть подрагивающей нижней губе и отведённым в сторону глазкам было понятно, что он с трудом сдерживается от смеха. Женщина басовитым, с хрипотцой, голосом обратилась ко мне:

— Александр, добро пожаловать в «Ореол». Меня зовут Рита. Я отвечаю за всё, что происходит в этом доме и на острове до той его части, где начинается забор, отделяющий нас от радиотелескопа.

— Приятно познакомиться. У вас здесь очень мило… — не успел я закончить фразу, как женщина продолжила говорить:

— У нас здесь есть некоторые правила, с которыми вы должны были ознакомиться, когда заключали договор. Но я обязана повторить самые важные из них.

Она прошла к столу с монитором и телефоном на нём и уселась на высокий стул за ним. Больше на столе ничего не было, даже настольной лампы или хотя бы листка бумаги. Сам стол стоял в холле рядом со стеной. Я решил, что мне нужно наладить отношения с этой женщиной, дабы не было каких-либо сложностей в будущем, поэтому я очень мило улыбнулся и подойдя к столу, облокотился на него руками. Но только я хотел начать очаровывать Риту, как мёртвую тишину разрезал её неприятный голос:

— Руки!

Я машинально глянул на свои руки, потом на её раздражённое лицо и только тогда догадался, что я сделал не так. Отдёрнув руки, я отступил на шаг назад. Рита поправила ворот белой рубашки, застёгнутой на все пуговицы, и начала посвящать меня в правила:

— Так вот. Насчёт правил. То, что важно запомнить. У нас нельзя расспрашивать гостей и обслуживающий персонал об их личной жизни и роде их деятельности. Желательно свести до минимума обмен информацией личного характера. Приветствуется общение на отвлечённые темы. Также запрещается связываться с людьми за пределами острова без моего ведома. В доме один телефон, — она указала на тёмно-зелёный аппарат с прозрачными, подсвеченными красным кнопками и трубкой на проводе и продолжила: — звонки только по крайней необходимости. Никакой личной электроники. Даже часы, только механические, — «даже часы» она выговорила особенно мерзким голосом и по слогам. — Любые серьёзные вопросы решаются через меня. И несерьёзные тоже. Если вам что-то нужно, идёте ко мне. Если вас что-то беспокоит, идёте ко мне. Если произошел конфликт с персоналом или гостем, идёте ко мне.

Я решил попробовать хоть как-то разрядить обстановку и найти точки соприкосновения с Ритой:

— А если я просто взгрустну по женскому обществу или некому будет спинку потереть? — произнёс я сладким голосом и широко улыбнулся.

— Мастурбация не возбраняется. Любые сексуальные контакты с гостями или персоналом запрещены, — ничуть не смутившись, ответила Рита. Улыбка сошла с моего лица. Мне захотелось закончить это общение как можно быстрее. Слишком уж оно стало напоминать мне посещение кабинета директора в школе.

— Что-то ещё, Рита? — уже недовольно спросил я. Та, не разжимая губ, усмехнулась:

— Ещё много всего. В тумбочке у кровати найдёте книжку с правилами и пояснениями. Лучше бы вам её почитать. В договоре чётко сказано, что каждый нарушивший правила должен покинуть остров в течение суток. Деньги при этом не возвращаются.

«Взглянуть бы хоть одним глазком на этот договор. А ещё лучше бы этим договором ей по башке дать», — подумал я. А Рите ответил, стараясь не терять контроль над собой:

— Я обязательно изучу все ваши правила и буду им следовать. А теперь, если позволите, я бы хотел помыться и поесть. Пообщаемся о правилах в другой раз.

Рита покачала головой и протянула мне извлечённый из-под стола металлический ключ с выбитой на нём цифрой «6»:

— Всем будет лучше, если нам не придётся больше общаться.

Я вздохнул, натянул улыбку и взяв ключ, направился в гостевую часть дома. Вернувшись в гостиную, я подождал, пока Охво закроет за нами дверь, после чего схватил его за плечо, придвинул к себе и сквозь зубы процедил, глядя в его ехидные глазки:

— А о ней меня предупредить нельзя было?

— Извините, шеф. Но если бы я вас предупредил, она бы поняла это по вашей неестественной реакции. И мне бы влетело. Она отслеживает такие моменты, — пролепетал Охво и негромко добавил: — да и не было бы так смешно.

Я ухватил его за второе плечо и стараясь говорить как можно более грозно, спросил:

— Ты что, собрался тут потешаться за мой счёт?

Помощник затряс головой:

— Нет, шеф. Это первый и последний раз. К тому же вам не о чем переживать, вы отлично справились. Толстяк после общения с ней визжал как боров на заклании и пил таблетки от сердца.

Я усмехнулся и отпустил Охво:

— Так прям и визжал?

Помощник кивнул, вытянул шею и тихонько поинтересовался:

— Шеф, можно шутить непристойно?

Я улыбнулся.

— Шеф, знаете, бывает такое, что когда в запале страсти с женщиной вы можете допустить промах и тогда женщина может издать ужасающий визг?

Я на мгновение задумался, а потом меня стал сотрясать приступ смеха. Увидев это, Охво добавил:

— Он визжал так, будто ему очень сильно попали не туда.

Я не выдержал и засмеялся в голос. Потом вспомнил, что остальные гости спят и стал успокаиваться:

— Ну вот, из-за тебя, наверное, гостей разбудил. Как тебя ещё отсюда не попёрли с таким характером, — сказал я, вытирая выступившие от смеха слезы. Охво помотал головой:

— Ничего страшного, шеф. Спальни далеко и шумоизоляция отличная. Зато вы в хорошем настроении. И переть меня не за что. Я очень воспитанный и культурный человек. Никогда не хамлю в лицо. Чем хотите пообедать?

Я усмехнулся и ответил:

— Суп, если есть. Без разницы, какой. Желательно на мясе, конечно. И салат овощной. Но сначала отведи меня в мою комнату.

Мы вернулись в прихожую, где помощник захватил мой рюкзак, и мы поднялись по металлической лестнице на второй этаж. С лестничной площадки второго этажа уходило два коридора. Один, слева, начинался за балконом над гостиной первого этажа, а второй, по которому мы и пошли, вытянулся прямо в сторону озера. Дверь моих апартаментов находилась в торце коридора. Рядом с ней на стене висела большая металлическая цифра «6», по всей видимости, означавшая номер моих апартаментов. Цифры «4» и «5» красовались на стене возле двух других массивных дубовых дверей, которые мы прошли мимо.

Мои апартаменты оказались чуть просторней, чем я предполагал. При входе за шторкой была небольшая гардеробная со шкафами, полками и вешалками. Дальше шла ванная комната. И только потом, в конце коридора, находился не обременённый излишествами зал с белыми стенами прямоугольной формы примерно шесть на восемь метров. Из мебели был небольшой коричневый диван с журнальным столиком у стены слева, письменный стол со стулом возле растянувшегося почти во всю длину стены окна с видом на озеро, двуспальная кровать с тумбой напротив окна и подобие кухонной зоны с необходимым минимумом у стены справа.

— Шеф, вы располагайтесь, а я пойду организую вам обед. Когда вы спуститесь?

— Через двадцать пять минут буду внизу, — сказал я и принялся стягивать с ног обувь.

— Отлично. И да, курить можно только вне дома, если вы вдруг имеете такую привычку.

— Хорошо, расскажешь мне остальные правила, пока я буду курить послеобеденную сигарету.

Охво исчез за дверью, а я кинул куртку на кровать и стал осматривать своё новое пристанище. Первым делом я подошёл к окну с широченным подоконником, в котором открывался вид на озеро на ту же сторону, что и в гостиной. Но было и ещё одно окно, в боковой стене, выходившее на причал. Оно находилось чуть выше столешницы, на которой стоял чайник с чашками и коробочками чая. Под столешницей стоял маленький холодильник, в котором нашлась только газированная и негазированная европейская вода. Я взял бутылку минералки и налив в стакан шипучую жидкость, уселся на деревянный стул за небольшой квадратный деревянный столик. В общем-то, осматривать больше было нечего.

«Ну вот, ещё одно интересное место. Уже третье за полгода. Но ни одно из них не напоминает то, что можно было бы назвать домом», — подумал я и ощутил, как эта мысль притянула мои плечи к столу. Я глубоко вдохнул, чтобы выдохнуть неприятное чувство из груди, и почувствовал, как что-то в нагрудном кармане свитера упёрлось в край стола. Открыв молнию, я достал из кармана чёрный камень, который мне когда-то отдала Наташа. Взяв его в руку, я ощутил, что он тёплый. Чтобы убедиться, что мне не показалось, я приложил камень к щеке. Он и вправду был несколько теплее, чем кожа. «Странно. Раньше он мне всегда казался холодным, даже когда я вынимал его из кармана штанов», — подумал я. Положив Наташин подарок на стол, я раскрутил его на деревянной поверхности, вспоминая, сколько раз я пробовал вернуться через него на маяк, который я смог посетить благодаря этому камню, находясь в доме у Димыча. Раз тридцать точно я сверлил этот камень взглядом, когда по часу, а когда и дольше, но всё безуспешно. Кроме ряби и мути в глазах ничего не выходило. Разве что в последний раз жутко разболелась голова. Сомнительное достижение.

Чтобы не дать себе впасть в уныние, я одним глотком допил минералку и начал раздеваться, кидая вещи на пол. Оставшись в нижнем белье, я направился в ванную.