Есть выбор?

Mag Well (2024)

Пережив смерть матери и влача жалкое существование, работая в захудалом кафетерии, Тей выпадает шанс начать совершенно другую жизнь. Но, руководствуясь местью за свое ужасное прошлое и смерть своей матери, она выбирает неожиданный путь своего развития. Выбор ли это? Или судьба? И кто же он, это загадочное «существо» в капюшоне, который все время находится рядом с ней? Он смерть, боль, ее совесть, или сам дьявол? Чего он от нее хочет? Существо, которое заглядывает в прошлое и знает будущее? Есть ли судьба? Или все зависит от нашего выбора?

Глава 4.

Тей выбежал в тонкой блузке и юбке, ничего сверху не накинув. Холодный осенний ветер безжалостно обдувал ее. Но она и думать не думала возвращаться за верхней одеждой. Выбежав за ворота дома и оказавшись на дороге, Тей побежала не оглядываясь. Хоровые сигналы машин, которым она преградила дорогу, ее нисколько не смущали. Она слышала только стук своего сердца, которое стучало все громче, словно пыталось сделать брешь в ее груди и выпрыгнуть оттуда. Единственное, что она чувствовала — это холодный, безучастный, но одновременно изучающий и оценивающий взгляд в спину. Словно Насим смотрит на ее жалкие попытки убежать.

Ноги налились свинцом, начало покалывать в левом боку. На этот момент Тей осознала, что находится в густом лесу. Тей замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Оперевшись руками в колени, она пыталась отдышаться, с опаской озираясь вокруг. Лесной полумрак и отсутствие признаков людей поблизости одновременно радовали и пугали ее. Внезапно над головой Тей пронеслась темная тень, что заставило ее с воплем сорваться с места, забыв об усталости. Она понеслась сквозь непроходимые заросли кустов, сорняков и корней деревьев. Колючие кустарники исцарапали ноги, а прутья проносились по лицу со свистом. Одежда разодралась, а в обуви хлюпали грязь и песок. Часто оглядываясь и спотыкаясь, она преодолела еще пару десятков метров, пока не зацепилась об торчащий корень дуба и нырнула лицом в холодную липкую грязь.

Это она расценила больше, чем падением: «Выкинутая на обочину собственной жизни!». Лицо оказалось полностью погружено в липкое месиво. Оттолкнувшись резко руками от земли, она вскочила на ноги и, разрыдавшись, начала судорожно оттряхивать с себя прилипшую грязь. От хлынувших слез на лице появились грязные бороздки. Она почувствовала себя покинутой, униженной, растоптанной.

— Неееет!!! — крикнула она в пустоту, продолжая убирать грязь с лица — Нет! — уже тише, с прерывистым рыданием вымолвила она — Нет. — уже просяще прошептала Тей, пытаясь отрицать случившееся. Так больно ей не было никогда, даже тогда, когда она потеряла мать. Она потеряла все. Прежде всего она потеряла себя, свою жизнь — она погибла для нормальной жизни.

— А что это девочка делает в лесу одна? — режущий голос прозвучал прямо перед лицом Тей, отчего она в ужасе застыла, даже сердце стало медленнее биться.

Открыв глаза, преодолевая липкую грязь, Тей отнюдь не получила успокоения.

Перед ней стояла высокая, сухая старушка. Она была похожа на старый высохший сук, с многочисленными трещинами. А вместо губ была точно рванная прорезь, которой старушка постоянно причмокивала. А нос был настолько мал, что кроме двух ноздрей, при беглом взгляде, и вовсе было сложно его разглядеть. Старческие глаза, когда-то бывшие серыми, сильно выцвели. Ее жидкие седые волосы, сквозь которые просвечивала кожа головы, были закручены в маленький узелок на макушке. Старушка с очень странной внешностью не внушала доверия. И Тей не особо обрадовалась подобной компании для себя. Проглатывая вновь настигающие ее приступы рыдания, Тей лихорадочно пыталась понять, знает ли это старуха что-то? Как она здесь оказалась?

Ночной темный лес ее меньше устрашал, нежели ее новая знакомая.

— Как тебя звать, заблудшая? — обнажив три единственных зуба, старуха широко улыбнулась.

— Я? Э… — Тей продолжала рефлекторно соскабливать остатки грязи с лица — Я вовсе не заблудилась. — единственное, что смогла придумать Тей в этот момент.

— А чего это? Боязно признаться, что заблудилась? Ну, придумала тоже… Не переживай! Знаешь, сколько таких «я не заблудился» я на неделе встречаю? Много, очень много! — со знанием дела старуха активно закивала головой.

Но бодрый рассказ старушки никак не успокоил Тей.

— Я Фейха, меня в округе здесь знают. — продолжила новая знакомая как ни в чем не бывало. При слове «округ» Тей непроизвольно оглянулась, пытаясь понять, о каком «округе» вещает ей старуха. Этот невинный жест Тей вызвал у старухи истерический гогот. Широко разинув рот, еле успевая вздохнуть, сопровождая удушливым писком, она продолжала смеяться, откинув голову назад.

Тей показалось, что старуха сошла с ума.

— Прости меня, сумасшедшую. Но очень забавно выглядело, как ты пытаешься «округ» отыскать. — и икнула от сдерживаемого смеха.

— Пойдем пойдем, я здесь, за лесом живу. — с этими словами она руками замахала в сторону, откуда действительно мигали тусклые огни. Тей словно марионетка, окутанная невидимыми нитями и без капли желания сопротивляться, последовала за новой знакомой.

— Все будет хорошо. — не своим голосом произнесла Фейха, идя впереди и не оборачиваясь. Эта фраза больно откликнулась в сердце у Тей. «Это просто совпадение», — попыталась она себя успокоить.

Шли они недолго. Лес действительно заканчивался, как и обещала Фейха. Они оказались в заброшенном палисаднике с пакощенным деревянным забором. А в трестах метрах виднелся очередной район «чужеродок», граничивший с Милитари. Тей стало дурно, ей на секунду показалось, что она вновь оказалась в Огмунде и все эти пять лет ее жизни в Милитари были лишь ее долгим сном. Но эти ощущения ее быстро покинули благодаря кряхтениям рядом идущей Фейхи.

Обветшалые дома были прижаты друг другу вплотную и разделялись узкими кривыми улицами. Зияющие темные дыры с занавешенным тряпьем одновременно грустно и угрожающе смотрели на Тей. Уличные фонари здесь были только на центральной площади, все остальное утопало во мраке после захода солнца. Пройдя вдоль широкой дурно пахнувшей улицы, они оказались на небольшой площади. На площади и на прилегающих улицах были редкие прохожие. В рваных мешковатых штанах прошел худощавый парень. Он сильно сутулился и нервно осматривался по сторонам, верно ждал внезапного вероломного нападения. С противоположной стороны площади в сторону Тей направилась приземистая полная женщина, громко шаркая по крупной брусчатке, откусывая большие куски от батона, обнажая свои желтые зубы. На ее плечах была мохнатая шаль, что придавало ей схожести с медведем.

— После пяти вечера здесь редко кто гуляет. — спокойно сказала старуха, пожав плечами — Люди здесь живут разные, сама понимаешь. И нам лучше побыстрей укрыться с глаз долой. — Фейха вновь указала рукой в сторону. А Тей вновь без сопротивления ей подчинилась.

Они пересекли небольшую площадь, уложенную крупным серым камнем, и нырнули в один из узких переулков. Переулок утопал во мраке и в смраде. Запах был настолько сильный, что казалось он осязаем. Ни с одного окошка не светил свет. Они часто поворачивали то влево, то вправо. У Тей закралась мысль, что Фейха пытается запутать ее. Но именно в этот момент Фейха остановилась у деревянных дверей двухэтажного узкого дома, который словно был вжат между двумя четырехэтажными домами.

— Вот и мы и пришли. — обнажив свои три черных зуба, Фейха подобострастно поклонилась.

Тей смотрела то на облупленные низкие двери, которые когда-то были покрыты зеленой краской, то на Фейху, недоумевая, чего сейчас хочет сказать она.

— А, прости. Я сдаю комнату.

— Не понимаю. — пролепетала Тей, испуганно оглядываясь вокруг

— Но ты же не в лесу собралась ночевать? А в Милитари в столь поздний час ты не доберешься. Можешь остановиться у меня. — и вновь та самая беззубая улыбка.

— Сдаете комнату?

— Деточка, ну… всего три ситли в сутки… Ты можешь, конечно, поискать более выгодно предложение… — старуха махнула рукой в сторону — дело твое…

— Да, хочу. — Тей резко закивала головой, будто только пробудившись из долгой спячки. Глаза ее чуть ли не засияли от счастья. Она осознала — что у нее появился шанс «потеряться» на некоторое время. Может, кто подумает, что ее украли, а Насима отравили. «Или подумают, что убили и закопали в лесу, как ненужного свидетеля. А я вернусь и скажу, что, боясь за свою жизнь, убежала от безжалостной убийцы! Как он проник в дом? Неважно, поздней придумаю что-нибудь». Для нее это был выход, но куда он ее вел, она пока не знала.

–Да! Хочу! — чуть ли не вскрикнула Тей еще раз.

Тей вбежала в дом, пока старушка не передумала.

Помещение оказалось тесным, темным и унылым. Низкие глиняные потолки, подпираемые массивными балками, угрожающе свисали, едва не касаясь головы. Из мебели в этой комнате находилась потрепанная тафта и согнутый стол. Ни стульев, ни кресел, ничего больше Тей при беглом взгляде не удалось увидеть. Свет исходил от двух настольных керосиновых ламп.

— Должно быть, тесно? — на удивление Тей, старушка была сконфужена видом своего скромного жилища.

— Мне все нравится. — кивнула Тей и не соврала. Впервые за несколько последних часов она почувствовала себя в безопасности. Она не могла сама себе объяснить, почему эти грязные стены даровали ей столь скорое умиротворение, но она и не собиралась задаваться этим вопросом.

— Тогда я провожу тебя в твою комнату.

Старуха повела ее к хилой деревянной лестнице, которая готова была рухнуть в любую минуту. От скрипов лестницы можно было оглохнуть, подумалось Тей. Держась за стену, Тей неуверенно последовала за хозяйкой. На втором этаже оказалось всего одна дверь и узкая неуютная прихожая.

Зеленая деревянная дверь скрипнула ничуть не тише лестницы, когда ее открыли. Из комнаты повеяло затхлым запахом. Как бы Тей ни пыталась сдержаться, но ее лицо поморщилось от тошнотворного запаха, чем вызвала презрительный смешок у хозяйки.

— Не вкусно пахнет? — с презрительной усмешкой вымолвила хозяйка,

— Простите, что вы сказали? — растерянно спросила Тей.

— Не нравится запах? — ее губы разломились в некой форме улыбки. Выбеленные глаза остановились на белых кедах Тей, где остались красные пятна. Тей невольно потянула носок к себе, потупив взгляд.

— Очень хорошо, Тей. Проходи.

Несмотря на отвратительный запах, Тей с удовольствием юркнула в комнату, закрыв за собой дверь. Облупленная краска, из-под которой плесень можно было разглядеть даже без света, ничуть не напугало её. Она была рада закрыться здесь от Фейхи и от всего остального мира.

Она вздохнула с облегчением и села на железную кровать. В этой комнате все было ужасно. Тот факт, что комната была просторной, не спасало ситуации. Низкий потолок, затянутый паутиной, грязное единственное окно и в целом обшарпанный вид скудной мебели заставили Тей забыть о тошнотворном запахе. Еще раз вздохнув и еще раз оглянувшись, Тей смирилась с тем, что сегодняшнюю ночь она проведет здесь. Кованая облезлая кровать, деревянная выцветшая тумба и стул. Вот и все богатство этой комнаты. На тумбе стоял старый сгорбленный светильник для письменных столов, что вызвало у Тей смешок, и включила его. Несмотря на свои скромные размеры, лампа ярко осветила комнату, оставив лишь заплывшими загадочной темнотой углы. Под яркой лампой светилось своей белоснежной чистотой постельное белье, что удивило Тей. Белье действительно было чистое, белое и пахло приятно. А может, и вовсе новое. Все это странным, показалось Тей. «Как будто ждала гостей». Это белоснежное белье выделялось и было неуместной в этой комнате как снег в пустыне при пятидесятиградусной жаре. Но усталость и сон быстро победили настороженность и подозрительность, и Тей довольно быстро прильнула к подушке.

Огромные световые круги ослепляли Тей, она всей грудью вдыхала запах луговых цветов. Мягкий ветер играл с ее волосами. Тей никогда не ощущала такой внутренней свободы. Еще раз глубоко вдохнув, она нагнулась за очередным мелким цветком. Но ни одного цветка больше не была на поле. Изумрудная трава стала цвета серой тины. Тей выпрямилась, и обратила внимание, что небо затянулось грузными иссиня-черными тучами, мягкий ветер сменился порывистым, холодным, пронизывающим до костей. Тей съежилась. В метре трех от нее словно выросшие из-под земли в ряд стояло 6 кресел, с остроконечными спинками. В них, откинувшись на спинки кресел и скрестив пальцы рук, сидело пять мужчин пожилого возраста, которым явно было за шестьдесят, и один мужчина, лет сорока.

— Ты должна понести наказание. — по полю громом прокатился голос

Тей не понимала, что происходит. Внезапное шевеление в руках заставило ее бросить взгляд на них. Огромные черные сальные черви, вместо собранных цветов, извивались в ее маленьком кулачке, пытаясь выбраться. Тей в ужасе закричала и начала стряхивать с себя «оставшихся» червей. Ей уже казалось, что по всему телу у нее что-то ползет. Она не могла остановиться, трясясь и рыдая, пытаясь освободиться от «неотлипаемых» червей.

— На тебе ничего нет. — прозвучал голос. Наиболее молодой мужчина с отвращением и презрением смотрел на нее, дрыгающуюся в центре поля.

Тей ошеломлённо остановилась. Несмотря на явную неприязнь говорящего, не верить ему у нее не было причин. Тяжело дыша и все еще похлипывая, она беспомощно посмотрела на незнакомцев и поймала взгляды, полные отвращения.

— Я ничего не поним… — Тей начала растерянно лепетать, заранее зная, что слушать ее никто не будет. Еще она знала, что эти люди появились здесь, не чтобы ее слушать. Она здесь для другого…

— Ты это сделала. — прокатился вновь голос по лугу, словно с ней разговаривала сама земля.

— Я не хотела. — несмотря на бессмысленность этих слов, Тей решила говорить это снова и снова.

–КАК ТЫ СМЕЛА?! — прокричал ее голосом самый пожилой из мужчин и ткнул указательным пальцем Тей в грудь. Тей почувствовала сильный укол в грудь в месте соприкосновения указательного пальца. От боли Тей, не в силах себя больше сдерживать, крикнула.

— КАК ТЫ СМЕЛА?! — внезапно лица закостенелых мужчин задвигались и словно маски, оторвались от лиц и взлетели в метре над их головами, образовав круг. Они кружились все быстрей и быстрей, пока не объединились в единое лицо, большое, с размером в рост Тей. Маска начала медленно опускаться и двигаться в сторону Тей. В груди все больше ныло, точка боли разрасталась, лицо приближалось. Тей показалось, что сердце у нее перестало биться. Боль захватило все тело и парализовало ее. Она не могла шевельнуть пальцем. Угольки черных глаз из полуопущенных век сверлили ее оценивающим взглядом. «Он пришел за мной», — крутилось в голове у Тей.

— Как ты смела? Как ты смела? Как ты смела? — повторяло лицо Насима с надменным взглядом. Тей уже ничего не чувствовало, слезы сожаления и смирения полились из глаз, помутив ей глаза. Она всхлипывала все громче и громче. Боль не отпускала, становилась все острей и, в конце концов, стала невыносимой. Тей не выдержала, из нее вырвался раздирающий душу крик. Она развернулась и побежала. Внутренний голос ей подсказывал, что она должна была бежать, и бежать как можно быстрей, кто-то ее преследует. Кто-то большой сейчас ее хватит. Впереди нее образовался силуэт ее мамы, чью холодную влажную ладонь она крепко сжимает своей дрожащей рукой. Вокруг нет никаких лиц и поляны, все испарилось, только темный небосвод, по которому проскальзывают периодически лучи света. Тей была уверена: этими лучами хотят обнаружить беглецов — в том числе и их с матерью. Мать что-то сказала на бегу, но Тей не понимала этого языка. На бегу она видит только затылок своей матери. Черные вьющиеся волосы развевались на ветру. Как же она хотела в этот момент увидеть лицо матери, но мать ни разу не обернулась. Тей слышала только ее тяжелое дыхание. Внезапная боль поразила ее, заставило ее остановиться. Будто каленое железное кольцо сжималось вокруг шее. Тей схватилась за шею, упала на колени, а ее лицо вертелось вокруг нее и кричало «Как ты смела? Как ты смела? Как ты смела?». Дышать становилось все сложней, Тей слышала свои беспомощные хрипы и понимала, что она умирает наяву, не только во сне.

Тей проснулась в мокрой от пота кровати, сдавливаемая сверху Фейхой. Словно огромный паук, старуха, скаля зубы, уселась на Тей верхом и с силой смыкала свои костлявые пальцы вокруг тонкой шеи. Эти клешни невозможно было разомкнуть. Тей была настолько ослаблена, что не могла сопротивляться.

— Все будет хорошо. — кряхтя проговорила Фейха и злобно хихикнула.

Тей хотела крикнуть ей в ответ, но кроме жалкого хрипа из нее ничего не вышло. Чем больше металась Тей, тем сильней овладевала ею Фейха. Тей чувствовала, что силы ее покидают и она уже не в силах сопротивляться.

Но тут прозвучал внезапный хлопок. Запах гари поглотил затхлый запах комнаты. Комната потемнела. Старуха отлетела на пол.

— Убирайся отсюда! — прошипела старуха, бодро вскочив на ноги.

— Я бы на твоем месте…

— Вы жалкие трусы! Вы не смогли убрать ее! Я предупреждала, что если…

— Фейха, прошу! Какие еще предупреждения в твоем положении? Лишь тихие ненавязчивые просьбы.

Старуха вновь свалилась на пол, и, отскочив от него, словно кузнечик, вылетела за дверь, которая громко за ней захлопнулась.

Но исчезновение не принесло покоя Тей. Она точно знала, что ее спасло. И вовсе не спасло. Если старуха с ножом была для нее понятной угрозой, то, что сейчас пришло, было для нее необъяснимым.

Тей, вся трясясь, пытаясь унять дрожь и рыдания, сползла с кровати и забилась в угол.

— Умоляю, не трогайте меня. Я не хоте… — она уже не могла говорить.

Подперев ноги и спрятав там лицо, она продолжала шептать: «Умоляю, не трогайте меня, умоляю».

Тей казалось, что прошла целая вечность, но кроме своих рыданий, она вокруг ничего не слышала. Запах гари притупился.

— Не трогайте меня. — прошептала в пустоту Тей.

— Глупо. — услышала она в ответ жуткий и сиплый голос.

— Я не хотелаааа. — всхлипывала Тей, не поднимая головы

— Глупо в глухом лесу искать себе друзей.

Тей подняла голову. Она не ошибалась, в комнате находился силуэт мужчины в плаще, который занял единственный стул в комнате. Несмотря на отсутствие лица, Тей понимала, что он смотрит на нее.

— Кто ты? — тихо спросила Тей.

— Аким. — голос зазвучал по-другому. Будто стал более материален. Звучал уже от него, а не как обычно, исходил от стен.

— Ты пришел мне отомстить? — Тей очень медленно проговаривала слова, растягивая каждое слово. Будто конец фразы предвещал конец ее жизни.

— Я пришел тебе напомнить о твоих обязанностях.

— Обязанностях? — Тей перестала всхлипывать.

— Обязанностях. — медленно повторил силуэт в плаще — Погиб от сердечного приступа близкий тебе человек. Ведь Насим был тебе почти родным отцом. Так?

Тей уставилась на силуэт в плаще. Ей показалось, что с ней играют в мрачную игру. Но зачем? В чем смысл? Замучить жертву?

— Так? — глухо прозвучал повторно вопрос

Тей неуверенно кивнула.

— Будет некрасиво, если ты пропустишь похороны своего отца. — наставнически проговорил Аким.

Тей не отпускало ощущение, что с ней разговаривают на неведанном ей заговорщическом языке. Который она должна понимать, но по каким-то причинам не понимает. Точно пропустила уроки иностранного языка, а теперь сидит на уроке и не понимает, о чем новая тема.

— Сколько их было?

Вот теперь Тей точно знала, о чем речь. Но она подозрительно начала смотреть на плащ и не была уверена, что нужно отвечать.

–Ты же увидела в кабинете не только Адель и Данира? Там был Насим и… Сколько их было? — устало повторил вопрос Аким. По интонации вопроса было понятно, что он чувствует сомнения Тей и не считает их оправданными.

— Шесть. Я не хотела. — Тей бросило в жар, слезы снова потекли рекой, она замотала головой, захлебываясь в собственных рыданиях.

— Чего мы действительно не хотим, мы не делаем. — прошептали ей стены, что заставило Тей осечься.

— Нам пора. — голос Акима вновь звучал от него. — Завтра будет тяжелый день, тебе еще выспаться надо.

Тей, все в том же застывшем состоянии, приподнялась. Привыкшая подчиняться, ей сейчас стало легко, потому что вновь прозвучали спасательные команды, которые избавляли ее от принятия неудобных решений.

Но сделав шаг, она остановилась в неуверенности, бросив боязливый взгляд на Акима.

— А Адель? — тихо спросила она

— К сожалению, Адель упала, разбив голову об камин. А бутылка коньяка из ее рук, попала прямо в огонь, что вызвало сильный пожар. — голос снова прозвучал заговорщически.

— Пожар? — бессмысленно повторила Тей

— Пожар. — с иронией вторил голос Акима — Ужасный пожар. Сгорел весь дом дотла. Особенно жаль ее бесценную библиотеку.

— Библиотеку? — Тей слушала все это как нескладную выдумку.

— Да, библиотеку. Но и Адель, разумеется, жаль.

Уголки губ Тей сами потянулись вверх. Ей очень понравилась та откровенная ложь, которую она сейчас услышала. Она успокоилась, и те чувства недоверия и страха, которые давили ей на сердце, словно отпружинились из нее в момент. Она глубоко вздохнула и, удовлетворительно кивнув самой себе головой, медленно пошла в сторону выхода. Она, наконец, почувствовала безопасность и спокойствие, которые теплом наполнили ее от макушки до пяток.