Твой черёд. Авель

Lilly Milligan

Я стала разменной монетой в глупой игре. Меня продавали, меня покупали, меня унижали и я сделаю всё, чтобы ты пожалел об этом… Авель! Книга содержит нецензурную брань.

Глава 5

Селена Анджело

Я с трудом открыла опухшие после бессонной ночи глаза, услышав знакомый голос. Не знаю, во сколько именно организм взял своё, и меня отрубило, но помню, что застала первые лучи рассвета, озаряющие мою спальню. Сейчас ясный день пробивался сквозь неплотно зашторенные окна; скорее всего, кто-то прикрыл их, давая мне поспать подольше. Когда я упёрлась взглядом в мужское колено под дорогими серыми брюками, мне захотелось как в детстве спрятаться под одеяло, как я пряталась от Бастиана, и избавиться от всех трудностей и проблем, но, как бы мне ни хотелось это сделать, я не могла поступить настолько глупо.

Приподнявшись на локте, я стала медленно подниматься взглядом выше. Бёдра, торс и широкая грудь под чёрной атласной рубашкой без ворота. Крепкая шея, волевой подбородок, и лишь после я увидела тёмно-синие глаза Авеля. Он не спешил начинать разговор, а мне и вовсе нечего было ему сказать, особенно после того, что случилось прошлым вечером. Я всю ночь пребывала в состоянии гнева, злости и ярости, и сейчас эти чувства начали меня утомлять, просто хотелось, чтобы он ушёл, пока я не приду в себя и не приведу в порядок свои мысли.

— Твои родители будут у моего отца через пару часов, — слишком тихо произнёс мужчина, лишь на бумаге являющийся моим мужем.

Я ничего не ответила, опуская голову и потирая пальцами глаза. У меня не было сил ни подняться, ни уж тем более весь день сидеть и улыбаться родным, пытаясь казаться счастливой женой. Возможно с мамой и папой это ещё прокатит, но только не с Бастианом. Мне придётся очень постараться, чтобы скрыть от брата моё отчаяние и безвыходное положение. Видимо, это какое-то наказание, что я не отключилась вчера и помню всё, что происходило. Помню каждое прикосновение рук Киллиана и Итана, помню их тяжёлое рваное дыхание, помню этот дикий страх, когда не владеешь собой и своим телом. Я зажмурилась, прижавшись лбом к раскрытой ладони, пытаясь остановить поток картинок и образов, что стояли перед моими глазами.

Прохладное прикосновение пальцев к моей ладони заставило меня открыть глаза и поднять голову. Авель аккуратно перевернул моё запястье и еле касался синяков на коже. Он не смотрел мне в глаза, но я видела, как дрожали его пальцы, когда, осторожно протянув ладонь и не касаясь моей кожи, он отодвинул занавес моих волос и рассматривал мою наверняка покрасневшую шею. Мужчина не изменился в лице, да я и не надеялась, что в этот момент он испытывает хоть что-то кроме досады, ведь его красивую игрушку слегка «испачкали» и оставили на ней следы.

Авель убрал руку, поднимаясь с кресла, где прошлой ночью сидел Марко.

— В шкафу есть чёрное платье, надень его. Я жду тебя внизу через сорок минут.

Он не обернулся, выходя из моей спальни. Я просто смотрела ему в спину, даже не зная, что именно испытываю к нему сейчас. Сказать, что он окончательно упал в моих глазах, наверно, будет недостаточно. Даже сейчас он просто любовался последствиями, которые создал его брат. Я никогда не смогу понять, что происходит в их головах. Единственное, что ещё держало меня на плаву сейчас и не позволяло окончательно сдаться — это мой грандиозный побег, который, я надеюсь, останется незамеченным хотя бы до завтрашнего утра.

Мне хватило и двадцати минут, чтобы всевозможными мотивирующими и заумными фразочками заставить своё тело подняться. Заставить руки слушаться, причёсывая волосы. Всего после каких-то двух недель я уже не узнавала своё отражение в зеркале. Бледная, как свежевыпавший снег, кожа, впалые щёки и потухший пустой взгляд, который изменил лазурный цвет моих глаз на безжизненный и невзрачный серый. Я не стала даже заморачиваться с причёской, вот уж о ней сейчас вообще не думала и лишь расчесала от природы прямые, как струна, пряди.

Я также не стала возвращаться к зеркалу, натянув на тело найденное в шкафу платье. Сейчас мне больше всего хотелось засунуть ноги в удобные кеды и… застыв на пару минут возле обуви, я всё же нехотя достала чёрные лодочки на неприлично высоком каблуке.

* * *

Покинув спальню, я аккуратно спустилась по лестнице в гостиную, держась за перила. На барном стуле меня уже ждал Марко. Он тут же поднялся на ноги, заметив меня и, нервно одёргивая свой пиджак, забегал глазами по моему лицу.

— Селена, добрый день. Как вы?

Я открыла рот, но не успела ничего ответить, отвлекшись на пробегающего мимо злого Итана. Будто подгоняемый голодными собаками, он пронёсся к входной двери и вылетел из особняка. От меня не утаилась его разбитая губа и, надеюсь, ему хорошенько досталось вчера, где бы он ни был. Я бы с радостью поблагодарила и пожала руку тому смельчаку, который посмел поднять руку на Анджело младшего.

Вернув взгляд на охранника, попыталась улыбнуться.

— Всё нормально Марко, не волнуйся. Нам пора выезжать.

Марко подхватил меня под руку, когда я подошла ближе, и медленно повёл к выходу.

— Марко, подожди нас на улице — послышался голос за спиной. Отпустив руку охранника, я повернулась к Авелю, который застыл между гостиной и баром, пристально осматривая меня с ног до головы.

Я действительно надела то платье, про которое он сказал, но не из-за его прихоти, а потому что оно закрывало моё покрасневшее горло, а длинные рукава прятали синие «оковы» на запястьях. Я выглядела почти как монашка, не считая длинного разреза на бедре.

— Марко я не буду повторять дважды, — пригрозил Авель.

Повернувшись к охраннику, я кивнула, мне не хотелось, чтобы из-за меня у Марко появились проблемы, особенно сегодня. Оставшись одна в спальне, я успела закинуть несколько необходимых вещей в рюкзак, пока сохли волосы, и спрятала его в шкаф, чтобы не тратить время на сборы вечером, рассматривая вариант, что наш ужин может затянутся.

Марко незаметно для Авеля сжал мой локоть в знак поддержки и молча направился к выходу, прикрывая за собой входную дверь.

— Ты что-то хотел… дорогой муж? — на последних двух словах я сделала особый акцент.

Авель сократил дистанцию между нами, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— Селена… — он смотрел в мои глаза, но взгляд был непривычно тусклым, — я не знал о том, что произошло вчера… — его глаза говорили громче, чем он сам. — Клянусь тебе! — добавил Авель.

— Чего ты не знал, муженёк? — я прищурилась, наклоняя голову на бок, не разрывая зрительный контакт. — Не знал, что Киллиан трахнет меня? — Авель резко и глубоко вдохнул, будто сдерживая сам себя. — Но ты ведь сам пустил его в НАШ дом, — он не сводил с меня глаз, и я продолжила: — Или, может, ты не знал, что Итан так поступит? Но и тут тоже преуспел именно ты, когда отдал меня своему брату в день нашей свадьбы.

Я развернулась, чтобы уйти, Авель дёрнул меня за локоть, поворачивая обратно к себе, но оставляя расстояние между нами.

— Что ещё, Авель? Не хватило вчерашнего представления? Не насмотрелся? Ах да, прости, ты ведь ушёл и пропустил всё веселье, когда я в очередной раз пыталась добиться от тебя ответа, почему ты так поступаешь со мной.

— Сэлли…

Было ощущение, что мои тормоза отказывают, будто слили тормозную жидкость.

— Замолчи! И не смей меня так называть! Сэлли я была для непоседливого подростка, который неумеючи лепил подорожник на мой разбитый локоть! А ублюдок, которым ты стал, не смеет осквернять своим ртом моё имя!

Его зрачки расширились, внутри я уже подготовила себя к тому, что за такое оскорбление он ударит меня по лицу, но Авель всё ещё смирно стоял на месте.

— Прости, — неожиданно произнёс он, и это слово разорвало внутреннюю бомбу. Я сократила расстояние, задирая голову и заглядывая ему в глаза.

— Прости? Мне не послышалось? Ты серьёзно это сказал? Прости? — я усмехнулась, делая шаг назад. — О, Авель, мне заметно полегчало после этого слова. Это же так просто — разломать чью-то жизнь на части, а потом попытаться склеить всё малюсеньким пластырем в виде «прости». Хотя, знаешь, мне даже интересно. За что именно ты извиняешься, Авель? — скрестив руки под грудью, я старалась сдержать подступивший к горлу ком и уверенно расправить плечи. — Прости за первую брачную ночь, Селена? Или, может, прости за вчерашний вечер, Селена? Или за то, что ты не рассказал про Лианеля? Или за то, что взял меня в жёны, ненавидя женщин? Какой ответ правильный, Авель? За что ты извиняешься?

Его грудь часто поднималась и опускалась, но выражение лица так и оставалось холодной маской.

— За то, что я когда-то появился в твоей жизни.

Качнув головой и обойдя меня, Авель быстрыми шагами прошёл к двери и покинул дом, оставляя меня в середине гостиной наедине с его словами.

За то, что когда-то появился в моей жизни? Он не смеет перечёркивать те светлые воспоминания, что ещё остались у меня о нём. Тогда был другой Авель. Это был МОЙ Авель. Добрый, открытый, яркий, как его старший брат, справедливый и отважный. Авель, закрывающий меня своей спиной от ругани отца за порванное платье. Авель, забирающий на себя мою вину за сорванные с клумбы редкие ярко-красные цветы.

Ты не смеешь просто взять и отобрать у меня эти воспоминания. Ты не имеешь на них никакого права, ведь они — часть меня самой, лучший фрагмент моей жизни, когда я по-настоящему была счастлива.

Глубоко вздохнув и обуздав свой гнев, я вышла из дома.

Авель сидел на пассажирском сиденье машины, оперевшись лбом на ладонь. Мне даже не хотелось дышать с ним одним воздухом в салоне автомобиля. Если Итан виноват в том, что делал, то он виноват в том, что позволял это делать!

Отведя взгляд, я проследовала к следующему авто и аккуратно села на заднее сиденье. Марко сразу закрыл за мной дверь и прыгнул за руль.

Стоило нам выехать за ворота, и мы ровным строем погнали в противоположную часть города, на семейную встречу. Ощущая на себе пристальный взгляд, я подняла глаза к зеркалу заднего вида.

— Селена, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, Марко. Я в порядке.

Не стоит ему знать, как длинные рукава натирают запястья, доставляя мне дискомфорт, не стоит знать и того, что мне трудно держать сомкнутыми бёдра, и прямо сейчас они дрожат от напряжения.

— Вы не передумали, Селена?

Я отвернулась к окну, в котором мелькали балки подвесного моста.

— Не передумала.

— Я уже нашёл вам квартиру, она не такая роскошная, как особн…

— Мне всё равно на роскошь, лишь бы там меня никто не нашёл.

— Не переживайте, об этом месте знаю только я. Сегодня в полночь я буду ждать вас у ворот и сдержу своё обещание.

Я всё же подняла глаза на Марко, встречаясь с ним взглядами.

— А как же ты? Тебя же поймают!

— Обо мне не беспокойтесь, госпожа, главное, чтобы вы были в безопасности.

* * *

Дом Фабьена Анджело не уступал особняку, в котором я существовала, ни в размерах, ни в роскоши.

Как только мы остановились на подъездной дорожке, у Авеля сразу активировался режим заботливого мужа и, покинув своё авто, он открыл для меня дверцу, протягивая большую ладонь и помогая мне выбраться из машины.

Мы подходили к его отцу, и Анджело старший расплылся в улыбке.

— Добро пожаловать, дети!

Фабьен крепко обнял меня, будто это была не первая наша неофициальная встреча, а мы виделись уже как минимум десятки раз.

— Селена, твои родные ещё не приехали, поэтому ты не хотела бы пока прогуляться со стариком? Я покажу тебе тот самый сад, в котором ты играла в детстве, он немного изменился с твоего последнего визита.

Он так искренне улыбался, что даже если бы я и хотела отказаться по причине того, что тяжело передвигала ногами, то не смогла бы разбить иллюзию идеальной семьи. Одарив его слабым подобием его же улыбки, я слегка наклонила голову.

— Конечно, мистер Анджело.

Мужчина слегка покраснел и заволновался.

— Полно тебе, милая, называй меня папа, мы ведь уже семья.

Он закрыл меня от Авеля и Итана, положив ладонь на мою спину, и повёл внутрь дома.

Интерьер совсем не изменился за столько лет. Я могла точно сказать, на какой из стен висела картина Дали, а в каком углу стоял мольберт Фабьена Анджело. Не знаю, рисует ли он в свободное время, как раньше, но у него определённо был талант в изображении натюрмортов.

Когда мы прошли дом насквозь и вышли в сад, тёплые лучи стали согревать кожу на моём лице. Здесь было спокойно и тихо, в отличие от шумного прибоя в особняке Авеля. Фабьен подвёл меня к одной из скамеек и присел рядом, рассматривая мой профиль, пока я любовалась изменениями и новыми постройками на заднем дворе.

— Селена, милая, как у тебя дела? Уже обжилась в новом доме? Эти два оболтуса тебя не обижают?

Я повернулась в его сторону. Фабьен смотрел на меня виноватыми глазами, хотя ни в чем не был виноват передо мной. Видимо, Марко ему ничего не рассказывал, но старший Анджело был далеко не глупым мужчиной и скорее всего догадывался, что на самом деле происходит за высокими стенами особняка. Мне хотелось рассказать ему всё, что творят его дети, что я пережила за последние несколько дней по их вине, и я уже открыла рот, чтобы это сделать, но, взглянув на его усталый вид, морщинку на лбу и начавшие седеть на висках тёмные волосы, лишь тяжело выдохнула. Он ничего не сможет сделать с ними, не сможет обуздать, а для меня это может обернуться ещё худшим кошмаром, если я нажалуюсь, и Фабьен выскажет всё своим сыновьям. Он ничего не сможет изменить, но как отец будет ещё больше нервничать за детей, а ещё и за меня, особенно после потери Лианеля. Мне не хотелось, чтобы у него остановилось сердце после того, как он узнает, чем именно занимаются его сыновья, и на что способны их извращённые мозги. Мне будет абсолютно не жаль Итана и Авеля, если Фабьен умрёт, я даже злорадно усмехнусь и буду наслаждаться их болью. Но мне было жаль самого Фабьена, ведь он — хороший человек, с такой же милой улыбкой, которая была у Лианеля. Я сама разберусь с ними, не впутывая наших родителей в этот кошмар.

— Всё хорошо, папа, — Фабьен засмущался, когда я так назвала его, тем самым немного усыпив его бдительность. — Были парочка разногласий, но это семейные проблемы, и мы с ними разберёмся, не переживайте. Брак — весьма сложная штука, и у нас много времени, чтобы притереться друг к другу.

Даже его глаза улыбались, не подозревая меня во лжи.

— Как же мне повезло с такой невесткой, как ты, Селена. Я, конечно, знаю, что с Авелем бывает непросто, а точнее сказать — очень даже тяжело, но он не плохой человек, поверь мне.

Скорее всего любой родитель будет защищать своего ребёнка, какой бы мразью этот ребёнок не вырос.

— Он очень недоверчив, Селена, и зачастую проверяет людей на прочность, чтобы притереться к ним, но если он тебе доверится и откроет своё пылкое сердце, то ради тебя перевернёт весь мир несколько раз, лишь бы ты была счастлива. Авель, к сожалению, не знает полумер. Он либо люто ненавидит и творит то, от чего застывает в жилах кровь, либо любит так, что ты захлебнёшься в его любви. Для него не существует отговорок в виде непогоды или проблем со здоровьем, если ему нужно, то он обязательно будет рядом, даже если к его голове приставят дуло пистолета.

Возможно, Фабьен всё ещё живёт в прошлом или старается просто не замечать, что человек, которого он описывает, давно вырос и уже не знает, что означают такие слова как милосердие, сострадание и любовь.

— Папа, перестаньте его так сильно рекламировать, я ведь уже вышла за него замуж, это ни к чему!

Фабьен тихо рассмеялся, и я рада, что мне удалось успокоить Анджело старшего.

— Пап, родители Селены приехали, — послышался за спиной голос Итана, и я сцепила ладони в замок, сжимая их так сильно, что пальцы побелели.

* * *

Родители были весьма холодны, будто я лишь вчера покинула дом, и они ещё не успели по мне соскучиться. Я старалась не выдать своего разочарования, когда не обнаружила за их спинами Бастиана. Они как-то быстро отделались от моего вопроса, почему брат не приехал с ними, но так и не дали конкретного ответа.

Наши отцы, что-то бурно обсуждали, но я совершенно не вслушивалась в их разговор. Разнообразные блюда на столе пахли слишком вкусно, одновременно вызывая и тошноту, и желание попробовать всё и сразу.

Я не притронулась ни к кусочку на своей тарелке, боясь, что вся еда полезет обратно.

Не прошло и получаса, как в глазах вдруг всё начало двоиться. Улыбка мамы то увеличивалась в размерах, то, наоборот, уменьшалась. Я старалась не подавать виду, что со мной что-то не так, но и терпеть уже не было сил.

— Селена?

Шёпот Авеля, звучал будто издалека, хотя он наклонился ко мне, и мы ещё никогда не находились настолько близко друг к другу. Уши заложило, в глазах начало темнеть, а к горлу подступала тошнота.

— Простите нас, — послышалось со стороны.

Авель аккуратно за руку поднял меня со стула и вывел из столовой. Я сдерживала рвотные позывы уже через силу, но, когда он открыл передо мной дверь ванной комнаты, я влетела внутрь. Не успела добежать до туалета, как содержимое моего желудка оказалось в раковине, а конкретней — его пустота.

Гул в ушах не давал понять, что происходит вокруг. Сердце бешено стучало. Я различила шум воды, так необходимая прохлада почти мгновенно окропила моё лицо.

Трясущимися руками попытавшись собрать волосы, чтобы не намочить их, я поняла, что Авель уже держал их, собрав в хвост, он же и умывал моё лицо второй рукой, не брезгуя запачкаться.

Голова кружилась, но я всё же стоически выпрямилась, отстраняясь от его ладони, и открыла глаза, глядя на белый мрамор и цепляясь за край раковины.

— Не трогай меня! Я сама!

Подняв голову, в зеркале я увидела его взгляд, горящий как тысячи свечей, и волосы тут же рассыпались по моей спине. Наше противостояние длилось всего несколько секунд, и, отведя взгляд первым, Авель внезапно дёрнул молнию на моём платье.

— Что ты делаешь? Не трогай меня! Не вздумай прикасаться ко мне, особенно в доме твоего отца!

Я испугалась, не зная, что он может сотворить. Может, он ещё хуже Итана, и сейчас возьмёт меня, несмотря на моё состояние и на наших родителей, сидящих через несколько стен. Авель был абсолютно спокоен и ничего не ответил стянув с вешалки полотенце и быстро проведя им под струёй воды, он приложил его к моей спине.

Шок начал отступать, и я прикрыла глаза, наслаждаясь приятной прохладой. Распахнула их вновь, когда Авель неожиданно развернул меня к себе и, совсем не напрягаясь, поднял и усадил на умывальник, как плюшевую игрушку. Адреналин вновь начал подскакивать. Он же не посмеет воспользоваться мной, не посмеет меня тронуть, он…

Авель присел на корточки и аккуратно скользнул полотенцем по моей лодыжке. Поднимаясь по икре выше к колену и вдоль разреза платья по бедру, он не сводил с меня глаз.

Мой названный муж пожирал меня глазами и не скрывал своего дикого взгляда. Убрав полотенце с моей ноги и положив его возле меня, Авель наклонился ближе, стаскивая с моих плеч платье. Я задергалась, но он лишь завернул его до края лифа, обнажая шею, ключицы и верхнюю часть бюста.

Сполоснув полотенце и выжав его одним движением почти до сухого состояния, он вернулся ко мне и скользнул тканью по пылавшей коже вдоль декольте. Мужчина не сводил взгляда с моей груди, и его вопрос застал меня врасплох.

— Когда ты ела в последний раз?

Мне было очень трудно смотреть на него и вспоминать, о чём он спрашивает. Меня чертовски пугала реакция тела на его нежные прикосновения, на аромат его парфюма, смешанного с запахом его кожи, на присутствие рядом со мной. Как бы мне ни было страшно вчера с Итаном, с Киллианом, но даже в том почти бессознательном состоянии тело знало, что такое возбуждение и оргазм, и сейчас оно вновь давало о себе знать. Я уже начинала бояться саму себя, будто возбуждаюсь от страха.

— Тебе-то какое до этого дело?

Он продолжал охлаждать кожу, не отвечая на мой вопрос, видимо, посчитав его риторическим и не требующим ответа.

— В день нашей свадьбы… Итан был с тобой в «защите»?

Я замерла, остановив взгляд на его длинных чёрных ресницах. Он же не случайно это спросил. Неужели, волновался, что я могу забеременеть? А чего он в принципе ждал? Если его так сильно интересуется этот вопрос пусть он задаст его другому человеку, потому что от меня Авель не добьется ни одного ответа.

— Спроси у своего брата.

Мужчина оцепенел, но, спустя мгновенье, опустил руку и, не встречаясь со мной глазами, почти выбежал из ванной комнаты, в очередной раз сбежав от разговора.

* * *

Буквально час спустя мы покинули особняк Фабьена.

Вернувшись домой, я сразу поднялась к себе и скинула платье, запрыгнув в джинсы и толстовку. До полуночи ещё было несколько часов и, примостившись на кровати, я прикрыла глаза, пытаясь немного вздремнуть, не зная, когда в следующий раз мне удастся это сделать.

Я была очень удивлена, что Итан был сегодня довольно молчалив, и — хвала всем богам, если они есть — вообще не обращал на меня внимания, словно его увлечение мною в момент закончилось.

Открыв глаза примерно за тридцать минут до полуночи, как показывали настенные часы, я прислушалась к атмосфере в особняке, но в доме царила полнейшая тишина. Вытащив из шкафа рюкзак, я ни на секунду не пожалела, что уже совсем скоро покину это место.

Выйдя из спальни и медленно спускаясь по лестнице, боясь что-нибудь задеть, я выскользнула из дома на улицу, и лямка рюкзака тут же выпала из моей руки.

Авель и Итан стояли в нескольких метрах впереди и закрывали что-то от моих глаз.

— Что происходит? — не сдержалась я.

Итан моментально развернулся.

— О, а вот и наша канарейка, во всей красе!

Он двинулся в мою сторону, я не успела увернуться, схватив, он потащил меня ближе к Авелю. Лишь в нескольких шагах от него, наклонив в сторону голову, я увидела то, что было от меня скрыто, и моё сердце замерло. На коленях перед Авелем с улыбкой на лице стоял Марко. Я задёргалась в руках Итана, пытаясь высвободиться, но он лишь крепче сжал мои рёбра.

— Что ты делаешь, Авель? Не трогай его! — я в панике переводила взгляд с одного мужчины на другого.

— Ты думала, человек, который спланировал твой побег, будет спокойно жить дальше, птичка? — как дьявол шептал мне на ухо Итан, впечатывая меня в своё тело.

Нет! Авель же не будет убивать Марко из-за такого?! Он может отослать его или наказать, но убивать-то зачем, ещё ведь ничего не произошло, и я всё ещё в особняке!

— Авель, не надо. Прошу тебя, не делай этого. Не трогай Марко! Он ни в чём не виноват, Авель! Пожалуйста!

Мужчина не обращал на мои крики никакого внимания.

— Ты предал меня, Марко, — его голос звучал будто с того света.

Охранник перевёл на меня взгляд и улыбнулся шире, а затем прозвучал громкий выстрел. Я завизжала, когда Марко упал замертво, а его кровь начала растекаться по каменистой дорожке к моим ногам. Авель даже не дрогнул, убив человека.

— Так будет с каждым, Селена, — шептал мне на ухо Итан, — с каждым, кто посмеет встать у нас на пути и попытается помочь тебе. Запомни это на всю свою жизнь!

Убрав пистолет, Авель развернулся и, даже не взглянув на меня, удалился в дом, пока я сходила с ума, глядя в мёртвые глаза единственного в доме человека, кому доверяла и была не безразлична.